Любовь в Серебряном веке. Истории о музах и женах русских поэтов и писателей. Радости и переживания, испытания и трагедии… - Елена Первушина Страница 9

Впервые чувство любви Блок испытал в 16 лет, когда познакомился на курорте с Ксенией Михайловной Садовской. Мария Андреевна вспоминает: «Все стихи, означенные буквами К. М. С., посвящаются этой первой любви. Это была высокая, статная, темноволосая дама с тонким профилем и великолепными синими глазами. Была она малороссиянка, и ее красота, щегольские туалеты и смелое, завлекательное кокетство сильно действовали на юношеское воображение. Она первая заговорила со скромным мальчиком, который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью…

Красавица всячески старалась завлечь неопытного мальчика, но он любил ее восторженной, идеальной любовью, испытывая все волнения первой страсти. Они виделись ежедневно. Встав рано, Блок бежал покупать ей розы, брать для нее билет на ванну. Они гуляли, катались на лодке. Все это длилось не больше месяца. Она уехала в Петербург, где они встретились снова после большого перерыва». Понятно, что ни матери, ни тетке не нравилась связь сына с «замужней, плохой, да еще и несвежей женщиной» (слова Марии Андреевны), но Блок и Ксения Михайловна продолжали встречаться в Петербурге. Их связь длилась два года. Потом расстались, но еще долгое время переписывались. Письма Блока Ксения Михайловна хранила до самой смерти. И не удивительно, ведь там есть такие слова: «Чем ближе я вижу тебя, Оксана, тем больше во мне пробуждается то чувство, которое объяснить одним словом нельзя! В нем есть и радость, и грусть, а больше всего горячей, искренней любви, и любовь эта не имеет границ и, мне кажется, никогда не кончится…». Она скончалась в Одессе в 1925 году.

К.М. Садовская

А у Александры Андреевны были свои поводы для треволнений. О том, как трудно разводиться в 1880-е годы, мы хорошо знаем из романа Л. Толстого «Анна Каренина». Александр Львович, как и Каренин, грозил, что отнимет ребенка у жены. Тем не менее Александра Андреевна смогла пройти через всю процедуру церковного развода. Вскоре она снова вышла замуж — за поручика лейб-гвардии Гренадерского полка Франца Феликсовича Кублицкого-Пиоттух.

Девятилетний Александр поселился с матерью и отчимом на квартире в казармах Лейб-гренадерского полка, расположенных на окраине Петербурга тех лет, на берегу Большой Невки. Отчим, спокойный, немного флегматичный человек, к пасынку не испытывал особой любви, но и никак его не притеснял. Александр учился во Введенской гимназии, затем поступил на юридический факультет Петербургского университета. Через три года перевелся на славяно-русское отделение историко-филологического факультета, которое окончил в 1906 году. С матерью они по-прежнему оставались очень близки.

А. Блок в юности

Актриса Валентина Петровна Веригина, знавшая уже взрослого Блока, пишет в мемуарах: «Существует мнение, что у большинства выдающихся людей были незаурядные матери, это мнение лишний раз подтверждается примером Блока. Как-то Любовь Дмитриевна говорила мне: „Александра Андреевна и Александр Александрович до такой степени похожи друг на друга“. Мне самой всегда казалось, что многое в них было одинаковым: особая манера речи, их суждения об окружающем, отношение к различным явлениям жизни. Многое слишком серьезно, даже болезненно принималось обоими. У сына и у матери все чувства были чрезмерны — чрезмерной была у Александры Андреевны и любовь к сыну, однако, это нисколько не мешало ей быть справедливым судьей его стихов. Она умела тонко разбираться в творчестве Блока. Свои произведения он читал ей первой и очень считался ее мнением». И далее рассказывает, что один из образов — вольной степной кобылицы — в стихотворении «На поле Куликовом» навеяно сном Александры Андреевны: «Александра Андреевна мне сказала: „Саша описал мой сон. Я постоянно вижу во сне, что мчусь куда-то и не могу остановиться… Мимо меня все мелькает, ветер дует в лицо, а я лечу с мучительным чувством, знаю, что не будет покоя“».

В Шахматово маленький Блок бывал с детства, но с детьми соседа и близкого друга деда познакомился только в 1898 году. Почему? В семье мальчик считался «нервным», впечатлительным, его берегли, следили, чтобы он не переволновался. Хотя к нему приводили играть двоюродных братьев, и игры эти бывали порой довольно бурными, но вот с девочками Менделеевыми он так толком и не познакомился до того первого достопамятного спектакля.

Эти строки Блок напишет в 1914 году. А летом 1896 года юный Саша Бекетов сам предложит Анне Ивановне играть сцены именно из этой трагедии Шекспира и скажет, что уже знает наизусть самый знаменитый монолог датского принца. Воображал ли он себя Гамлетом? Или чувствовал, что слова принца о «расстроенном веке», «павшей связи времен», «времени выбившемся из такта», «порванном потоке времени» [16] — это не просто красивая метафора?

Театр он полюбил с первого, увиденного на детском утреннике спектакля. Между прочим, это была не детская сказка, как того следовало ожидать, а «Плоды просвещения» Толстого. Очень скоро Саша начинает играть в театр, причем выбирает для своей игры шекспировский сюжет. Анна Ивановна Менделеева вспоминала: «Он очень любил представления; знал уже Шекспира, к которому всегда имел особое влечение. Раз мать его попала на следующую сцену: Саша усадил свою маленькую кузину на шкаф, приставил к шкафу лестницу, а внизу на полу поставил младшего двоюродного братишку; они должны были изображать Ромео и Юлию; говорил за них он сам. Бедной Юлии было очень неловко на шкафу, но ослушаться Сашу она не могла и послушно выполняла, что он ей приказывал. Освобождение явилось в лице матери Саши». Играет в театр Блок и летом, в Шахматово со своим кузеном.

Интересно, вспоминал ли он об этих спектаклях позже, когда читал «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте, классический «роман-воспитание», главный герой которого с детства бредит театром? Вильгельм рассказывает о своем увлечении: «Занимательнее всего мне было изобретать и давать пищу своему воображению. В каждой пьесе меня интересовала какая-нибудь одна сцена, для которой я сразу же заказывал новые костюмы… Я дал волю своей фантазии, вечно что-то пробовал и готовил, без конца строил воздушные замки, не сознавая, что подрываю основу своего маленького предприятия». Обратил ли Блок внимание на эту цитату? Правда первая попытка Вильгельма поставить пьесу заканчивается почти катастрофой, тогда как дебют юного Блока был более удачным. Бекетова пишет: «Вышло очень хорошо. Зрители и родственники и смеялись, и одобряли».