Ох уж эти Шелли - Юлия Андреева Страница 9

Она действительно сделала все, что только зависело от нее, не писала и не читала его писем, хотя больше всего на свете ей хотелось это сделать, почти не выходила из дома, дабы не встретиться с ним даже случайно. Она страдала, но это страдание немного сглаживалось от мысли, что она приносит в жертву любовь к Перси ради любви и уважения своего отца. Так бы поступили героини ее любимых романов, так поступала и она сама.

Мэри лежала в постели и читала при свече, на ратуше часы пробили полночь, когда послышались шаги за окном, громкий стук, голоса и наконец дверь с грохотом распахнулась. Накинув на плечи шаль, она выбежала из своей комнаты и застала отца и мачеху уже в дверях, оказалось, Шелли отравился, но еще жив и требует к себе мистера Годвина, дабы проститься с ним.

После того как Мэри увидела своего возлюбленного на смертном одре, слабым после выпитого опия и промывания желудка, не способным руки поднять, но прощающим и благословляющим ее, она уже не могла сдерживать своих порывов. Переписка и встречи возобновились с новой силой, и 28 июля 1814 года она позволила Перси похитить ее из родительского дома и после ни разу не пожалела о соделанном.

А потом действительно была их первая ночь, и дальше они путешествовали из одной деревни в другую, наслаждаясь прекрасными видами природы и друг другом. Денег было, что называется, в обрез, но сестры давно уже привыкли не обращать внимания на такие мелочи: хлеб, сыр, вино, лесные ягоды — что может быть прекраснее? Перси давно отказался от мяса, так как считал, что человек изначально создан вегетарианцем, его ногти и зубы не предназначены для того, чтобы разделывать и есть сырое мясо, следовательно, мясо ему вредно. В доме Годвина мясо было редкостью, поэтому Мэри и Клэр поддержали Перси, согласившись довольствоваться плодами, злаками, молоком и сыром.

Как же хорошо бывает бродить по полям и лесам, подставляя лицо ласковому теплому ветерку, вдыхая дивные запахи трав и слушая пение птиц. Приятно бывает просто прилечь в теньке, устроившись на мягчайших мхах точно на роскошной перине. Лето — благословенное время, когда не нужно кутаться в теплые одежды, повязывать шею шарфом, носить тяжелую неудобную обувь. Проходя мимо пестрого коровьего стада, можно остановить пастуха, и за пару монет он даст путникам по кружке ароматного парного молока — дивное лакомство!

В таких местах хочется читать простые и светлые стихи Роберта Бернса, вот, например, как раз в тему:

Второго августа они наконец добрались до Парижа — города влюбленных и поэтов. В совместном дневнике, который Перси и Мэри вели ежедневно, Шелли написал: "Сегодня мы с Мэри перебирали сундучок с ее бумагами. Там хранятся ее сочинения, письма отца, друзей и мои письма. Вечером пошли гулять в Тюильри… Вернулись поздно и не могли заснуть от ощущения счастья".

О Париж! Сколько раз Мэри представляла, как однажды окажется там и будет бродить по его узким улочкам и площадям, останавливаясь в крошечных кафе или покупая на улице горячие, буквально только из огня, каштаны. Много раз она думала, что, возможно, со временем сможет устроиться гувернанткой или компаньонкой, дабы выбраться из родительского дома и наконец повидать мир.

И вот мечта сбылась, да не как-нибудь, а рядом с любимым человеком и сестрой, с которой с самого раннего детства привыкла делиться самыми сокровенными мыслями. Они сидят в самом настоящем парижском кафе, точнее, на улице у кафе, но это еще веселее, потому как можно разглядывать прохожих. В Париже странное правило: одна и та же чашка кофе стоит по-разному, в зависимости от того, где ты предпочтешь ее выпить. Стоя перед барной стойкой — одна цена, за столом в кафе — другая, на улице — третья. Если бы шел дождь или было холодно, наверное, она и сама предпочла бы заплатить пару лишних монет, лишь бы выпить свой кофе под крышей, но летом сам Бог велел пить кофе на улице.

Расторопный слуга с завитыми, точно у мамзель, волосами тут же поставил перед ними медную посудину с ароматным дымящимся напитком, три чашечки с наперсток, тарелку с какими-то белыми хлебцами. А также по стакану воды. Заплативший только за кофе Перси удивленно осведомился о дополнительных угощениях и узнал, что все это прилагается к кофе. Меж тем на специальной черной доске, установленной справа от прилавка, ни о чем таком не было сказано. Приятный сюрприз. Булочка оказалась такой свежей, что Клэр моментально проглотила угощения, а Мэри, которая поначалу подумала, что к кофе лучше бы пошло печенье, была вынуждена признать, что может хоть каждый день есть такие хлебцы и они ей не наскучат.

Во время этого путешествия, которые влюбленные называли свадебным, Шелли научил Мэри и Клэр мастерить бумажные кораблики, которые они потом торжественно спускали на воду в одном из красивейших парков Женевы, городе, где беглецы прожили пару недель.

Когда садилось солнце, они втроем штудировали книги, взятые с собой Шелли, или зачитывали друг другу фрагменты сочиненного за день. Кстати, Перси считал, что у Мэри особенно хорошо выходит все мрачное, страшное и трагическое. Она и сама выглядела, точно героиня какого-то модного готического романа: хрупкая, золотоволосая с белым нежным личиком и огромными зелеными глазами — образ идеальной жертвы. Мэри мало смеялась, и окружающие чаще видели ее склоненной над очередной книгой, нежели играющей с подружками или танцующей. Она не обращала внимания на то, в чем ходит, а если ее начинали стыдить, отвечала словами Иоанна Златоуста: "И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них".

В пылу великодушия и христианской любви ко всем и вся Мэри и Перси не могли не вспомнить об оставленной в Англии Хэрриет и написали ей, предлагая присоединиться к их дружной компании. Шелли просил законную жену поселиться вместе с ним, с Мэри и с Клэр на правах нежной сестры и доброго друга, как вариант, где-нибудь в живописном уголке полюбившейся им Швейцарии. Желая помочь бедняжке принять решение, Мэри выписывала фрагменты из книг "Права женщины" и "Политическая справедливость" и вложила листки в конверт Перси. И что же? Неразумное создание продолжало плеваться ядом и злобиться.

Любовь Перси и дружба Клэр, новые впечатления и взаимные восторги. Через пару месяцев безмятежного счастья компания вернулись в Лондон, причем Мэри предвкушала встречу с отцом, что-то он скажет своей любимой дочери, которая, не побоявшись общественного мнения, в точности выполнила все его заветы? Готовясь к радостной встрече, Мэри специально переписала некоторые особенно выразительные постулаты из "Политической справедливости", которые заучивала, восторгаясь гением своего родителя, его верности идеалам добра и свободы.