Путь Грифона - Сергей Максимов Страница 9

– Нам положено пять процентов от ценностей, изъятых у буржуазии. Это не я придумал.

– Не ты… Конечно, не ты… Куда тебе такое придумать… Троцкий с Урицким в семнадцатом году это придумали, – согласился Ворошилов. – Вам разрешили, а армия как хочешь, так и живи. Где что ухватишь, то и жри. А если уж жида заденешь – под трибунал иди! Да и какой тебе Гриценко буржуй?!

– Так положено, – продолжал гнуть свою линию чекист.

Будённый схватил Зведериса за ворот кожаной куртки и легко оторвал его от лавки. Процедил сквозь зубы:

– Пошли во двор, сучий сын! Я тебе покажу, чего тебе положено. Хату потрохами твоими погаными марать не хочу!

– Погоди, погоди, Семён, – не на шутку встревожился Ворошилов, пытаясь разъять железную хватку командарма на кожаном чекистском вороте.

По опыту зная, что Клим не будет зря его останавливать, Будённый с силой грохнул особиста обратно на лавку. Отошёл от него подальше. Точно боялся за себя.

– Жалко Гриценко. Слов нет, как жалко, – напряжённо думая, проговорил Ворошилов. – Однако Гриценко не вернуть, а всё это дерьмо расхлёбывать как-то надо. И о живых думать надо. Вот что я тебе скажу, Зверис, – на манер покойного теперь Гриценко передразнил он чекиста. – Того, кто комполка застрелил, ты всё же накажи. Под трибунал сукина сына. Хотя его теперь ничто не спасёт, – глядя в глаза особисту, продолжал он, – кто бы он ни был. Народ у нас на обиды памятливый. Бойцы Лёшку любили. Да только я не о том…

– О чём? – кратко спросил чекист.

– Мы ход делу давать не будем. Но ты прямо сейчас идёшь и освобождаешь из-под домашнего ареста комдива шесть Апанасенко и комбрига Книгу.

– Я не имею права это сделать. Они должны ответить за действия своих подчинённых.

– Тогда и ты нам ответишь. Прямо сейчас и ответишь. За своих подчинённых, – вынимая из кобуры наган, закончил говорить Ворошилов и направил оружие в живот чекисту.

Ему вспомнились слова Гриценко после митинга в Умани, когда словоохотливый, а теперь покойный комполка заметил ему по поводу вынутой шашки: «Без нужды не вынимай…» «Жалко. Ох, как жалко Гриценко! Так глупо погибнуть! Ни одного ранения, ни одной царапины за всё наступление, и вот те на», – точно распалял себя Ворошилов. Ещё секунда, и раздался бы выстрел. И Зведерис это понял.

– Я согласен, – бесцветным голосом сказал он.

– И в Москву начальству своему кляуз больше не пиши, – пряча в кобуру наган, продолжил Ворошилов. – До тебя Мельничанский и Троцкому, и Ленину, и Дзержинскому всё про нас написал. Что вы все за писари такие! Воевали бы так, как пишете!

Через полчаса комдив шесть Апанасенко и комбриг Книга, подчинённые которых «отличились» в погромах, были освобождены из-под ареста. Отстранённые от должностей, трибунала они избежали. Судить их предполагалось в Москве. В этом случае в расстрельном приговоре ревтрибунала при РВС республики под председательством товарища Розенберга сомневаться не приходилось. Военные карьеры в дальнейшем сложились у них успешно. Генерал армии Апанасенко принял перед войной командование Дальневосточным фронтом, преобразованным из Дальневосточного военного округа. Сменив на этом посту репрессированного генерал-полковника Г.М. Штерна. Который, в свою очередь, принимал округ от командующего Особой Краснознамённой Дальневосточной армией В.К. Блюхера.

За пять месяцев, с апреля по сентябрь 1941 года, некрасивому, грубому и решительному, с несмываемой репутацией самодура Апанасенко удалось построить целую сеть шоссейных дорог, которые бывшие командующие не удосужились построить за предыдущие двенадцать лет своего командования. До него не было даже грунтовой дороги вдоль Транссиба. Погиб Иосиф Родионович Апанасенко на Курской дуге в 1943 году. Последняя должность – заместитель командующего Воронежским фронтом. Василию Книге уже после войны пытались приписать сомнительную честь атаки наступающих немецких танков кавалерийской частью. Было это якобы в Крыму. Это ложь.

Как Будённый и Ворошилов, Василий Иванович Книга был далеко не ангел. Но идиотом, как и его бывшие командиры, тоже не был. Поэтому после ранения в Крыму летом 1942 года, где его дивизия чуть ли не единственная сохранила боеспособность, он занимал должность командующего кавалерией Северной группы войск Закавказского фронта. После очередного тяжёлого ранения, уже при обороне Моздока, готовил пополнение для фронта. Скончался в 1961 году в Москве.

На похоронах во время Гражданской войны было принято клясться отомстить за смерть боевых товарищей. Клятвенных речей над могилой комполка Гриценко не звучало. Хоронили молча, стиснув зубы. Сами похороны были похожи на другие, происходившие поблизости. Там без гробов, в братской могиле хоронили бойцов, расстрелянных по приговору ревтрибунала. Число их уже составило сто пятьдесят семь человек. Таких похорон в Конармии до сих пор не было.

У могилы комполка оркестр играл мотив революционной песни «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Но звуки музыки точно адресовались и к другим убитым за последние дни. Свою горсть земли на гроб комполка приехали бросить Будённый и Ворошилов. От них ждали речь. Не дождались. Молча закидали землёй могилу. Но когда назначенный почётный караул дал первый залп прощального салюта, весь полк, не сговариваясь, стал стрелять в небо. Пальба в белый свет стояла такая, что в полевом штабе армии сначала подумали, что идёт бой. Это был совсем не салют. Происходящее было похоже на предупреждение, даже на угрозу. Когда стихла стрельба, Ворошилов спросил у одного из командиров эскадрона:

– А Санька гриценковский где?

– Кто его знает, товарищ Ворошилов! Наверное, к Махно подался, – обыденно ответил командир.

– А начальник штаба ваш, военспец?

– Из отпуска так и не вертался.

– Если появится, пусть сразу ко мне идёт.

– Если появится – скажу, – пообещал эскадронный.

Комиссия ВЦИК уезжала в Москву в подавленном состоянии. Члены её, люди опытные и умные, осудили то, что должны были осудить, но оказались не готовы дать оценку сложным процессам, происходившим внутри Конармии. А может быть, не захотели давать такую оценку. А может быть, уже и не могли. Да и трудно было тогда понять очевидный факт – Гражданская война процесс не линейный. Горизонталь противостояния между красными и белыми с поражением последних сойдёт на нет. И тогда кровавые и беспощадные законы гражданской бойни будут продолжать работать уже не только по горизонтали «белые – красные», но и по вертикали, и во всех других направлениях. А внутри нового, ещё не сформированного послевоенного общества будут новые направления противостояний…

Стенограмма совместного заседания РВС Первой конной и комиссии ВЦИК напоминает эпизод из драматургического произведения. Отсутствие авторских ремарок только добавляет скрытый драматизм в действие этой пьесы. Первым выступал начальник политотдела армии Вардин. Настоящие его имя и фамилия Илларион Виссарионович Мгеладзе. Поэтому говорил он с кавказским акцентом: