Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко Страница 9

Последняя часть этой формулы представляла собой основу многих высказываний Жискар д’Эстэна о советско-французских отношениях. Политические реальности в Европе и мире стали таковыми, что роль уже установившегося до его прихода к власти сотрудничества между СССР и Францией ощущалась достаточно сильно, поскольку это сотрудничество развивалось и должно развиваться в интересах советского и французского народов, в интересах европейского и международного мира. Так оно и проявлялось.

Осознавая значение советско-французского сотрудничества, Жискар д’Эстэн вскоре после того, как стал президентом, заявил, что намерен уделять пристальное внимание отношениям с Советским Союзом, другими социалистическими странами, продолжать политику де Голля и Помпиду, суть которой можно сформулировать так: СССР и Франция не только могут, но и должны сотрудничать в интересах разрядки и мира. Эту политику Франция окрестила тремя словами, сказанными еще генералом де Голлем:

– Разрядка, согласие, сотрудничество.

Что касается другого положения приведенной выше формулы – о сохранении Францией как независимым государством своего лица, – то такое положение вступало, разумеется, в противоречие с линией французской стороны, когда она демонстрировала верность Североатлантическому союзу в вопросах военного характера. На это мы неоднократно обращали внимание и президента и правительства Франции.

Однако обе стороны старались по возможности использовать то, что совпадало в их внешней политике, а именно заинтересованность в налаживании мирного взаимодействия государств. И как правило, на важных советско-французских встречах мы находили общий язык при согласовании двусторонних документов.

Перед любой встречей с президентом становилось ясно, что обсуждению будут подвергнуты важные проблемы советско-французских отношений и международной обстановки. Масштаб и глубина обсуждений могли быть разными – в зависимости от обстоятельств. Но обходить эти проблемы Жискар д’Эстэн не любил. И так как советское руководство, кто бы его ни представлял, предпочитает тоже не ходить вокруг да около проблем, а рассматривать их по существу, притом начиная с самых острых, то оказывалось вовсе не трудным выбирать вопросы для обсуждения.

В начале декабря 1974 года состоялся рабочий визит Брежнева во Францию. Советский руководитель впервые встречался с Жискар д’Эстэном как с президентом Франции. Однако как партнера по переговорам на других уровнях мы его знали.

Жискар д’Эстэн не раз принимал участие в советско-французских встречах и переговорах, в том числе и на высшем уровне, когда входил в правительство еще как министр финансов. Долгое время он возглавлял французскую часть смешанной советско-французской комиссии по экономическому и научнотехническому сотрудничеству и в немалой степени лично содействовал развитию деловых связей между Францией и СССР.

В общем Жискар д’Эстэн, хотя при нем и имели место неровности в политике, все же внес определенный вклад, в том числе и на посту президента, в проведение того курса в советско-французских отношениях, начало которому положил еще де Голль.

Одним из наиболее актуальных политических вопросов, которые обсуждались на переговорах с Жискар д’Эстэном, являлось достижение договоренности о скорейшем завершении Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. А найти подходы к такой договоренности считалось делом непростым.

Вот почему на переговорах с французским президентом советская сторона сделала все для того, чтобы привлечь Францию в лагерь сторонников успешного завершения общеевропейского совещания. В итоге совместной работы родилось одно из важнейших положений советско-французского коммюнике, которое гласило, что «созданы хорошие предпосылки для завершения совещания в кратчайший срок, для проведения его третьего этапа и подписания заключительных документов на высшем уровне».

Такое выступление СССР и Франции в значительной мере способствовало продвижению вперед к достижению конечной цели, стоявшей перед участниками общеевропейского совещания. Тем самым мы помогли сделать крупный шаг в интересах обеспечения положительного исхода этого совещания. Он явился ярким подтверждением значения советско-французских встреч для преодоления дипломатических тупиков, нахождения политических развязок.

В целом контакты с Жискар д’Эстэном дают основание утверждать, что он обладал достаточным знанием проблем. Другое дело, что по их существу он мог занимать позицию, отличающуюся от взглядов собеседника, а иногда и противоположную им. И так бывало во время его бесед с нами, в частности, при обсуждении проблем, относящихся к ядерному оружию, блоку НАТО и его политике, вопросу об обстановке вокруг Афганистана и ряду других.

Жискар д’Эстэн серьезно готовился к беседам. Высказывая по тем или иным вопросам свои взгляды, он не импровизировал, а, как правило, приводил аргументы, факты. Лица, на мнение и совет которых он опирался, видимо, тоже во многом следовали его примеру. Постоянно чувствовалось, что все те, кто находился в окружении президента, имели схожий стиль в контактах с представителями другого государства.

Как человек достаточно образованный, с устоявшимися манерами поведения, Жискар д’Эстэн, казалось бы, мог в ходе обсуждений позволить себе какие-то вольные приемы светской беседы, экскурсы в область истории. Тем не менее он этим почти не пользовался. Здесь, видимо, сказывалось свойство характера.

Никогда мне не приходилось наблюдать Жискар д’Эстэна в неуравновешенном настроении, проявляющего горячность, поспешность. А ведь что греха таить, иногда современные деятели, неспособные держать под контролем свои нервы, могут довести себя до такого состояния, когда их слова значительно опережают мысль. Правда, они потом поправляются, пытаются утверждать, что хотя и сказали то-то и то-то, но думали совершенно противоположное.

Жискар д’Эстэн не придавал особого значения протокольным нормам. Нам, в частности лично мне, это импонировало: в конце концов, протокольные нормы должны облегчать общение, а не осложнять его.

О Жискар д’Эстэне как о человеке ходит немало забавных рассказов, появившихся в печати с легкой руки дотошных французских и других иностранных журналистов. Поводов для этого он давал предостаточно. Лично меня удивил такой факт.

Во время визита Брежнева во Францию советская делегация размещалась в старинном замке Рамбуйе, недалеко от Парижа. Там же проходили и переговоры. Французская делегация прибыла из Парижа на машинах, и в небольшом вестибюле дворца все ожидали появления глав делегаций.

Вдруг над крышей замка раздался рев мотора, и на лужайку под окнами опустился небольшой вертолет, из которого вышел Жискар д’Эстэн. Кто-то из французов бросил фразу:

– За штурвалом вертолета сидел сам президент.

Советские участники встречи восприняли это высказывание как шутку. Однако после переговоров мы вышли на лужайку попрощаться с хозяином, и каково же было наше удивление, когда мы увидели, что президент сел за штурвал, улыбнулся, легко поднял вертолет в небо, сделал круг над замком, помахал нам рукой и улетел в направлении Парижа. Нам рассказывали: