"Волчьи стаи" во Второй мировой. Легендарные субмарины Третьего рейха - Алекс Громов Страница 9

«Мне не дали никаких приказов, инструкций или наставлений по боевой подготовке флотилии, так как она впервые была организована после 1918 г., то есть после длительного перерыва, в течение которого подводных лодок мы не имели. И это было правильно. У меня имелись свои собственные соображения относительно организации боевой подготовки.

1. Я хотел заразить команды подводных лодок энтузиазмом и верой в это оружие, воспитать в них чувство постоянной боевой готовности. Успеха во время войны, если учитывать трудности, с которыми встречаются подводные лодки во время боя, можно достигнуть только при наличии высокого морального духа у членов экипажа лодок. Одного боевого мастерства недостаточно. В первую очередь надо было выбить из сознания подводников угнетавшую их мысль, что в результате усовершенствования английского гидролокатора подводная лодка стала устаревшим оружием.

Я верил в боевую мощь подводной лодки и по-прежнему считал ее превосходным оружием нападения в военных действиях на море и самым лучшим носителем торпедного оружия.

2. Боевую подготовку подводных сил следовало проводить в обстановке, максимально приближенной к боевым условиям. Подводные лодки еще в мирное время должны были как можно чаще действовать в обстановке, в которой они могли оказаться во время войны, и добиваться желаемых результатов.

3. В подводном и надводном положениях торпедные атаки необходимо было производить только с близких дистанций (600 м). На малых расстояниях ошибки, вызванные неправильной оценкой исходных данных, почти не сказывалась на результатах стрельбы. Выстрел с близкой дистанции давал попадание наверняка. Даже если на атакуемом судне замечали след торпеды, оно не успевало уклониться. Летом 1935 г. в школе подводников новичков учили: при торпедном выстреле из подводного положения дистанция должна быть не менее 3000 м, так как в противном случае подводную лодку обнаружит английский „асдик“. [12]В конце сентября 1935 г. меня назначили командиром флотилии „Веддиген“. Вот тогда-то я и начал вести решительную борьбу с этой точкой зрения, считая эффективность „асдика“ недоказанной. Мы просто-напросто не имели права признавать себя побежденными на основе одних только английских публикаций. Война доказала правильность моей позиции.

4. По моему мнению, подводная лодка являлась отличным носителем торпедного оружия и могла быть с большим эффектом использована в ночных атаках в надводном положении. Еще до 1900 г. Тирпиц развил идею доставки торпеды к противнику на ближнюю, „убойную“ дистанцию в ночное время на торпедном катере, который, имея незначительные надстройки (то есть „малый силуэт“), был трудно обнаруживаемой целью. Эту задачу теперь могла выполнить подводная лодка. В представлении Тирпица идеальным торпедоносцем был торпедный катер. Однако в результате постановки перед ним новых задач, а также в итоге соревнования в боевой мощи кораблей, торпедный катер за прошедшие десятилетия превратился сначала в миноносец, а затем в эскадренный миноносец, который уже не годился для ночной торпедной атаки с близкой дистанции, потому что имел слишком большие размеры и являлся легко обнаруживаемой целью. Напротив, обнаружить подводную лодку ночью в позиционном положении чрезвычайно трудно. Вот почему огромное значение придавалось использованию подводных лодок в надводном положении для ночных атак, в ходе которых они должны были применять тактические приемы миноносцев и использовать их боевой опыт, но в той мере, в какой они могли быть перенесены на боевое использование подводных лодок».

Через год, в сентябре 1936 г. в Вильгельмсхафене на Северном море появилась вторая флотилия — «Зальтцведель». [13]Впоследствии в Киле появились флотилии «Лос», [14]«Эмсманн» [15]и «Вегенер», [16]а в Вильгельмсхафене — флотилия «Хундиус». [17]

Шесть подводных лодок (U-1 — U-6) были в конце сентября 1935 г. переданы школе противолодочной обороны, позднее превращенной в школу подводников. Здесь происходила начальная техническая подготовка и обучение команд.

Флотилии были основным структурным элементом в организации подводного флота Кригсмарине. При этом количество субмарин, входивших в их состав, отнюдь не являлось постоянной величиной, поскольку командование могло переводить лодки из одной флотилии в другую.

Дёниц настаивал, что в будущем особо важную роль будет играть организация тактического взаимодействия как можно большего числа подводных лодок для атаки намеченной цели. Это относилось к любой представляющей военный интерес одиночной цели, а также являлось определяющим фактором успеха при атаке групповой цели (соединений боевых кораблей и морских конвоев), чтобы многочисленным объектам атаки противопоставлялось большое количество субмарин.

Требовалось также постоянное взаимодействие лодок и авиации. Поскольку субмарина даже в надводном положении способна обеспечить наблюдателям на ее борту весьма незначительный обзор, она не годится для тактической разведки. Взаимодействие одиночной лодки или группы подводных лодок с самолетом-разведчиком резко повышало их эффективность.

Управление действиями субмарин в ходе боевых операций осуществлялось командующими оперативными группами подводного флота (фюрер-дер-унтерзееботе), относившимися к различным театрам военных действий, а в особых случаях и самим командующим подводным флотом (бефельсхабер-дер-унтерзееботе.

Весной 1939 г. Кригсмарине, мощность которых в соответствии с планом «Z» могла приблизиться к британским ВМС только к 1945 г., не могли потопить английский флот, даже внезапно атаковав его. Поэтому Гитлер предложил свой стратегический план, который спустя год был с успехом воплощен и жизнь: «Задачей должно быть нанесение противнику сокрушительного или решающего удара с самого начала. Вопросов о правоте и неправоте, о договорах касаться в данном случае не следует. Это будет возможно только в случае, если мы не „скатимся“ к войне с Англией из-за Польши.