Молодой Сталин - Саймон Себаг-Монтефиоре Страница 9

С другой стороны, тифлисский “спектакль” стал той точкой, с которой начался Сталин. Он показал себя не только как одаренный политик, но и как безжалостный человек действия – показал покровителю, чье мнение действительно имело значение. Ленин решил, что Сталин – “именно тот человек, который мне нужен”.

Через два дня Сталин с женой и ребенком покинул Тифлис. Но это было далеко не последнее его ограбление. Сталину предстояло покорять новые миры: Баку, главный нефтяной город в мире; Санкт-Петербург; всю необъятную Россию. Сталин, сын Грузии, выросший на диких, контролируемых кланами улицах неспокойного города, европейской столицы ограблений, теперь впервые ступил на русскую сцену. Он ни разу не оглянулся назад.

Но впереди его ждала личная трагедия, которая превратила этого самовлюбленного убийцу в политика высшего класса; ни один трофей, ни одно испытание, никакая цена человеческих жизней не будут для него непомерными в борьбе за осуществление своих личных амбиций и воплощение утопических мечтаний18.

Раскрылся розовый бутон,

Прильнул к фиалке голубой,

И, легким ветром пробужден,

Склонился ландыш над травой.

Пел жаворонок в синеве,

Взлетая выше облаков,

И сладкозвучный соловей

Пел детям песню из кустов:

“Цвети, о Грузия моя!

Пусть мир царит в родном краю!

А вы учебою, друзья,

Прославьте Родину свою!” [10]

Сосело (Иосиф Сталин)

17 мая 1874 года пригожий молодой сапожник, образчик грузинского рыцаря, Виссарион Джугашвили, Бесо, двадцати двух лет, обвенчался с семнадцатилетней Екатериной Геладзе, Кеке, красивой веснушчатой девушкой с каштановыми волосами. Венчание прошло в Успенском соборе маленького грузинского городка Гори1.

К Кеке в дом пришла сваха, чтобы рассказать о предложении сапожника Бесо: он был уважаемым ремесленником из мастерской Барамова, хорошая пара. “Бесо, – пишет Кеке в недавно найденных воспоминаниях [11], – считался среди моих подруг очень популярным молодым человеком, все они мечтали выйти за него замуж. Мои подруги чуть не лопнули от зависти. Бесо был завидным женихом, настоящим карачохели [грузинским рыцарем], с красивыми усами, прекрасно одетый – и с манерами горожанина”. Кеке не сомневалась в том, что и она была подходящей парой Бесо: “Я выделялась среди подруг, была желанной и красивой девушкой”. “Стройная, с каштановыми волосами, большеглазая” – о ней говорили, что она “очень красива”.

Свадьба, согласно обычаям, состоялась сразу после заката; грузинская общественная жизнь, как пишет один историк, “подчиняется ритуалу не менее строгому, чем ритуал китайского придворного”. Бракосочетание отмечалось со всем подобающим дикому городку Гори буйством. “Это было что-то великолепное”, – вспоминает Кеке. Гости-мужчины были настоящими карачохели, “веселыми, дерзкими и щедрыми”, в прекрасных черных чохах “с широкими плечами и узкими талиями”. Главным из двоих друзей жениха был Яков Эгнаташвили (Коба), дюжий борец, богатый купец и местный герой; по словам Кеке, он “всегда старался помогать нам в создании нашей семьи”.

Жених и его друзья собрались на пирушку в доме Бесо, а затем торжественно прошествовали по улицам, чтобы забрать Кеке и ее семью. Затем разряженная чета отправилась в церковь в разукрашенном свадебном фаэтоне. Звенели колокольчики, развевались ленты. На хорах церкви собрались певчие; внизу среди мерцающих свечей раздельно стояли мужчины и женщины. Раздались одухотворенные, гармоничные грузинские песнопения под аккомпанемент зурны – национального духового инструмента наподобие берберской флейты.

Вошла невеста в сопровождении подружек, которые следили, чтобы не наступить на шлейф платья – это считалось дурной приметой. Протоиерей Хаханов, армянин, руководил венчанием, священник Касрадзе сделал запись о бракосочетании, а отец Христофор Чарквиани, друг семьи, так хорошо пел, что Яков Эгнаташвили “великодушно подарил ему десять рублей”, сумму немалую. А затем друзья Бесо во главе праздничной процессии с песнями, танцами и игрой на дудуках двинулись на супру – грузинский пир, душа которого – тамада, одновременно балагур и мудрец.

Служба и пение шли на грузинском языке – не на русском, потому что Грузия только недавно стала частью империи Романовых. На протяжении тысячи лет царство Сакартвело, где правила династия Багратионов, было независимым христианским оплотом рыцарской доблести и противостояло Монгольской империи, империи Тимуридов, Оттоманской и Персидской империям. Своего расцвета царство достигло в xii веке при царице Тамаре, чье имя обессмертил национальный эпос “Витязь в тигровой шкуре” Руставели. Впоследствии царство распалось на враждующие княжества. В 1801 и 1810 годах русские цари Павел I и Александр I подчинили эти княжества Российской империи. Русские завершили завоевание Кавказа, победив имама Шамиля и его воинов-чеченцев, только в 1859 году после трицатилетней войны, а Аджария, последняя часть Грузии, была присоединена лишь в 1878-м. Даже грузины-аристократы, служившие при дворе в Петербурге или при наместнике в Тифлисе, мечтали о независимости. Оттого Кеке так и гордилась, что в их семье соблюдались грузинские традиции мужества и брака.

Бесо, писала Кеке, “казался хорошим семьянином… Он верил в Бога и всегда ходил в церковь”. Родители и невесты, и жениха были крепостными местных князей, которым в 1860-х подарил волю царь – освободитель Александр II. Дед Бесо Заза был осетином [12]и происходил из деревни Гери к северу от Гори2. Заза, как и его правнук Сталин, был грузинским мятежником: в 1804-м он присоединился к восстанию князя Элизбара Эристави против России. Впоследствии он и другие “крещеные осетины” поселились в селении Диди-Лило в четырнадцати километрах от Тифлиса. Он был крепостным князя Бадура Мачабели. Сын Зазы Вано ухаживал за княжескими виноградниками и имел двоих сыновей: Георгия, которого убили бандиты, и Бесо, который поступил работать на тифлисскую обувную фабрику Г. Г. Адельханова, но оттуда его переманил армянин Иосиф Барамов, чье предприятие изготовляло обувь для гарнизона российской армии в Гори3. Там молодой Бесо обратил внимание на Кеке, которая “одевалась чисто и была обаятельной девушкой. Волосы у нее были каштановые, глаза красивые”.