Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд С. Дойч Страница 9

«А какова его цель?» – спросил я. Посол медленно возвел обе руки вверх. «Его цель, – ответил он, – такая же, как и у меня: предотвращать, предотвращать и еще раз предотвращать войну! Вы знаете, – сказал он, – все остальное проще. Самое легкое – уехать в эмиграцию и выступать оттуда с протестами. Однако и открытое выступление, и заговор требуют меньше сил, выдержки и мужества, чем кропотливые ежедневные попытки выжать что–либо из суровой повседневной реальности, действуя безо всякого пафоса, делая монотонную черновую работу, вновь и вновь терпя поражения, но также вновь и вновь поднимаясь на борьбу снова и продолжая делать ту же работу; стиснув зубы, заставлять себя делать то, что вызывает порой неприязнь и отвращение, причем делая это с упорством и безо всякой личной или корыстной заинтересованности, соблюдая при этом бдительность и осторожность, всегда находясь начеку и сохраняя выдержку в атмосфере постоянного напряжения. Представьте себе на минуту, что это значит – иметь такого начальника, как Риббентроп. Ведь это совершенно невежественный человек, абсолютно не разбирающийся ни в истории, ни в международном праве, ни в экономике. Он самый настоящий дилетант и при этом еще и весьма посредственная личность, обладающая способностями явно ниже средних. Он тем и опасен, что, чувствуя все это, пытается компенсировать свое профессиональное неумение злоупотреблениями властью, которой он обладает, и ставкой на грубые силовые методы. В этом он находит своего рода «утешение». Он всегда пытается довести ситуацию до крайностей, всячески потакая примитивным устремлениям своего ненормального шефа – Гитлера… И с таким человеком Вайцзеккеру приходится находиться рядом и работать изо дня в день, пытаясь в меру сил создать хоть какой–то противовес его невежеству и сумасбродным выходкам…

Вы спросили, какова его цель, чего он хочет и добивается. Того же, чего и я – предотвратить войну, чего бы это ни стоило. В Мюнхене это получилось – тогда еще никто не был готов воевать. Получится ли снова? Захват Праги – это уже слишком, это, конечно, неприемлемо. До этого Вайцзеккер сделал все возможное, чтобы отговорить Гитлера от этой затеи и убедить его придерживаться Мюнхенского соглашения. Он говорил максимально откровенно – насколько это было возможно с этим маньяком–одиночкой, этим тираном, постоянно извергающим что–то на грани бреда. А теперь представьте на минуту, сколько ему придется сделать, чтобы избежать решающей катастрофы, которой была бы война с Польшей. Он должен обладать точной информацией, хоть это и дьявольски трудно, о приготовлениях СС, о разрабатываемых тайных операциях с их участием… Нет, я испытываю полное доверие к Вайцзеккеру – только к нему одному».

На вопрос Буркхардта о том, что такой человек, как Вайцзеккер, станет делать, если в августе разразится война, Аттолико ответил, что он должен обязательно остаться в этом случае на своем посту, поскольку лишь он сможет попытаться что–то предпринять и добиться. Аккуратно действуя «из–за кулис», он смог бы помочь избежать многих опасностей, предотвратить немало зол и спасти жизни многих людей.

«Я говорю с вами предельно откровенно, как мужчина с мужчиной, и очень рассчитываю на то, что вы сделаете все от вас зависящее, чтобы не допустить, чтобы произошел полный разрыв из–за Данцига. Очень прошу вас не идти по легкому пути – в знак протеста уехать из Данцига. До конца, до крайнего предела пытайтесь сглаживать острые углы, умиротворять обе стороны, убеждать их воздержаться от конфликта».

Предсказание Аттолико о том, что на своем посту Вайцзек–кер будет держаться до конца, подтвердилось не полностью. Его слова о том, что работа с таким непереносимым человеком, как Риббентроп, – это ежедневные мучения, оказались не преувеличением. Много раз госсекретарю приходилось обращаться с просьбой об отставке, и бесчисленное множество раз он действительно был настроен уйти. Лишь просьбы со стороны оппозиционеров понуждали его остаться на своем посту. Для оппозиции Вайцзеккер был не только авторитетом и опорой; они также считали, что, будучи хорошо знаком со всеми тонкостями и нюансами политики на высшем уровне, он, как никто другой, сможет успешно провести переговоры о мире в случае переворота и свержения Гитлера [10].

Также принимались во внимание тесные связи Вайцзеккера с оппозиционно настроенными людьми среди военных и его высокий авторитет в официальных кругах.

Льюис Нэмир в своей работе, рассказывающей о нацистской Германии, поставил под сомнение то, насколько искренне и реально Вайцзеккер выступал против гитлеровского режима. Подобный подход основан главным образом на опубликованных архивных материалах германского МИДа, однако эти документы использовались оппозицией не для того, чтобы продемонстрировать свои истинные взгляды, помыслы и намерения, а как раз наоборот, для того, чтобы их скрыть. Гораздо более серьезным и надежным источником для выводов являются практически единодушные свидетельства участников Сопротивления, работавших во внешнеполитической сфере, в том числе и в МИДе, которым удалось пережить войну.

Первые отдельные попытки (в общем–то случайные и бессистемные) обратить внимание ключевых фигур из высшего военного руководства на все возрастающий экстремизм и авантюризм нацистов и на все более опасный крен их внешнеполитического курса делались еще в 1936 году.

Главным адресатом таких обращений было Верховное командование сухопутными силами (ОКХ).

Возглавляемые Герингом ВВС (люфтваффе), – детище самого Гитлера, практически полностью являлись составной частью нацистской машины. Военно–морские силы, пострадавшие от Версальского договора еще в большей степени, чем сухопутные, были благодарны новому режиму за освобождение от «кандалов», которыми в известной степени являлись ограничения, наложенные на них англо–германским соглашением от 18 июня 1935 года. Руководители ВМС были привержены нацистскому режиму в меньшей степени, чем руководство военно–воздушных сил, но в большей – по сравнению с руководством сил сухопутных.

Отношение к Гитлеру со стороны военных, включая высший офицерский состав, изначально было неоднозначным. С учетом традиций и мировоззрения, характерных для военной касты, они с презрением и негодованием относились к примитивно–упрощенческим взглядам и подходам нацистов к общественным вопросам в целом, к их откровенному авантюризму в экономических и культурных вопросах. Они, с одной стороны, были сторонниками «сильной руки», но в то же время у них вызвали опасения явные признаки узурпации власти и даже откровенной тирании. Первые годы пребывания Гитлера у власти создавали в целом обнадеживающее впечатление по поводу его внешнеполитического курса, однако уже тогда появились тревожные сигналы необоснованного риска и откровенного авантюризма в этой области, что проявилось в поддержке путча местных нацистов в Австрии в 1934 году.