Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы - Сергей Кремлев Страница 9

«Скромность» со стороны авторов капитального советского труда странная, уходящая, впрочем, корнями ещё в хрущёвские времена, что тоже более чем странно. Тем не менее факт остаётся фактом: в изданной в 1957 году МИДом СССР и Политиздатом «Переписке Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» отсутствуют как письмо Черчилля Сталину от 6 января 1945 года, так и ответ Сталина.

С чего бы это, господа «бойцы идеологического фронта» хрущёвского ЦК КПСС?

Я понимаю, почему о значении советского наступления на Востоке для спасения союзнического фронта на Западе помалкивают Фуллер, Лиддел Гарт, Меллентин, Типпельскирх, Гудериан, Погью, Дарси и прочие западные историки. Я понимаю, почему американский генерал Брэдли с ловкостью шулера объясняет успех советского зимнего наступления «стратегическим влиянием успеха союзников в Арденнах».

Но почему этому не дали жёсткий отпор советские военные историки? Заранее готовили позиции для получения заокеанских грантов после 1991 года, что ли?

Союзники – даже оказываясь в Европе под реальными бомбами, снарядами и пулями – относились к войне, скорее, как к игре. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать мемуары их генералов. Немцы же, противостоявшие им на Западе, знали, за что воевали – за Германию. Фельдмаршал Рундштедт, вступая в должность командующего войсками на Западе, заявил, что будет бороться «за выигрыш времени для подготовки своего наступления с целью ликвидации угрозы немецкой земле».

Рундштедт – это «верхи» вермахта.

А вот армейский «низ» – показания пленного обер-лейтенанта Эриха Лиса, командира 7-й роты 112 моторизованного полка 20 танковой дивизии, приведённые в информации разведывательного отдела штаба 5-й Гвардейской армии 1-го Украинского фронта от 9 марта 1945 года. Лис заявлял: «Сверху нам говорят, что придёт и наше время. Будут созданы новые соединения. Эти соединения выбросят русских из Германии».

В цитируемой информации разведотдела 5-й Гвардейской армии приводятся разные мнения: это был уже как-никак март 1945 года. И если пленный командир роты лейтенант Хольц был убеждён: «Война будет закончена в этом году нашей победой», то пленный фольксштурмист Кройс Корнел признавал: «Успехи Красной Армии… приводят солдат в ужас… Поражение Германии убивает дух немецкого солдата, в то время как русских их успехи только лишь ободряют». Однако дух сопротивления в немцах угасал лишь постепенно. Под новый 1945 год генерал Меллентин вновь попал на фронт – командовать 9-й танковой дивизией. Позднее он писал: «В большинстве своём мои солдаты были австрийцами, и, несмотря на большие потери, их боевой дух был ещё высок».

Это австрийцы!

Что уж говорить об «имперских» немцах!

ПО-НАСТОЯЩЕМУ немцы были сломлены только в конце апреля – сломлены не столько материально, сколько морально. На этот счёт можно приводить много доказательств, но сошлюсь на мемуары дважды Героя Советского Союза маршала авиации Евгения Яковлевича Савицкого. Как раз в последних числах апреля 1945 года этот прославленный лётчик неожиданно получил возможность наблюдать с земли наземный же бой и даже участвовать в нём.

Вышло так… Организуя взаимодействие с танковой армией генерала Богданова, Савицкий заночевал с начальником штаба армии генералом Радзиевским в селе под Бранденбургом, и в результате им пришлось ввязаться в ночной бой нашей танковой роты с батальоном немцев.

Позднее Савицкий вспоминал:

«Втроём, с оказавшимся рядом офицером и солдатом, я поднялся на второй этаж пустого… дома. Радзиевский с двумя другими офицерами остался внизу…

Я выбил раму прикладом. Площадь была, как на ладони. Залитая желтоватым лунным светом, она превратилась в поле боя. Можно было легко отличить наших солдат от немецких. И не только по цвету формы.

Как-то иначе наши ребята вели бой, споро и деловито. Будто не со смертью поневоле в орлянку играли, а выполняли привычную, хотя и трудную работу».

Вскоре эта ратная работа должна была закончиться. Но для того, чтобы это стало фактом, надо было воевать до последнего дня войны. А порой – и после него.

На Западе об Арденнской операции написано много, но не так уж много правдивого. И забавно, например, читать некоторые места мемуаров знаменитого Отто Скорценни, командовавшего в Арденнской операции особым подразделением «коммандос» под «маркой» 150-й танковой бригады.

Есть и более чиновные, а одновременно и более забавные примеры. Так, уже после войны фельдмаршал фон Рундштедт, оправдывая свой провал в Арденнах, заявил английскому военному историку Лиддел Гарту, что во время Арденнского наступления «единственными войсками, которыми ему (Рундштедту, – С. К.) было разрешено распоряжаться, была охрана, стоящая против его штаба».

Оказывается, не только гоголевская унтер-офицерская вдова могла сама себя высечь, но и германские фельдмаршалы на такое способны! Ведь если дела обстояли так, как описал Рундштедт, то мало-мальски уважающий себя полководец должен был бы поблагодарить фюрера за почётное предложение принять командование войсками на Западе, но категорически отказаться от подобной «высокой чести», превращающей боевого генерала в «свадебного».

Нет, в конце 1944 года и в начале 1945 года на Западном фронте командовали и распоряжались германские генералы, не утратившие ни полноты власти, ни способности выигрывать – при везении – битвы. На рубеже 1944 и 1945 годов многие генералы Западного фронта, а также их подчинённые не утратили ещё веры и в то, что они способны выиграть войну или, по крайней мере, удержать ситуацию от катастрофы. Лишь когда это не удалось, начались послевоенные генеральские и фельдмаршальские побрехушки типа той, о которой рассказано выше.

А ведь если бы не русское наступление – катиться бы союзникам до Парижа и дальше.

ЛЖИВЫ и заявления о том, что к весне 1945 года военная экономика Рейха лежала в развалинах, разгромленная янки с воздуха…

Впрочем, вначале пару слов о бывшем министре вооружений Третьего рейха, бывшем любимце Гитлера, Шпеере. Он сумел быстро «денацифицироваться», и поэтому в своих мемуарах порой просто клеветал на бывшего «шефа», отказывая ему, например, в чувстве юмора.

В мемуарах Шпеер настойчиво пытался выпятить свою роль «спасителя Германии» от якобы обуявшей фюрера страсти к тотальному разрушению экономики Рейха. Однако миф о жёстком приказе Гитлера уничтожать всё и вся расходится с идеями завещания Гитлера, подлинность которого не оспаривается и в котором Гитлер ориентирует германский народ на продолжение «дальнейшей битвы нации» и «продолжение строительства национал-социалистического государства». Не настолько глуп был Гитлер, чтобы не понимать, что без заводов и инфраструктуры не повоюешь и ничего не построишь. Так что вряд ли он бездумно приказывал все к чёртовой матери взрывать, взрывать, и взрывать…