Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья - Томас Эсбридж Страница 9

Угроза жизни Уильяма Маршала

Как только Джон получил доступ в замок Ньюбери, он начал поспешные приготовления к возобновлению обороны, привлекая к ней доблестных рыцарей, тяжеловооруженных воинов и лучников, то есть людей, которые не пожелают сдаться. В «Истории Уильяма Маршала» сказано: у Джона не было времени, чтобы рассматривать идею о мире, и это поставило под угрозу жизнь его сына, поскольку король довольно скоро понял, что обманут. Автор «Истории» живо и очень подробно описывает этот эпизод, открыто не порицая ни короля Стефана, ни Джона. Если же дело все-таки доходит до критики, она направлена против якобы трусливых и вероломных советников короля. Их биограф именовал не иначе как слабаками и обманщиками. Именно они посоветовали королю повесить ребенка. Советников за это предложение биограф назвал злобными и порочными людьми, но, что удивительно, не высказал ни слова порицания в адрес Джона, который, узнав, что его сыну угрожает гибель, заявил, что его не волнует судьба ребенка, поскольку у него еще есть молот и наковальня, чтобы выковать других детей, еще лучших. Обозленный таким оскорблением и обманом, Стефан приказал схватить мальчика и отправить на виселицу для повешения.

Так в нежном возрасте пяти лет Уильям Маршал оказался перед лицом смерти. Откровенное и грубое пренебрежение жизнью сына достойно сожаления, и даже в XII веке, вероятно, вызвало шок. Использование детей в качестве дипломатических заложников было обычной практикой в Западной Европе, а вот отказ от детей ради военных преимуществ – нет. Джон имел давнюю репутацию двурушника, поэтому сам факт приема королем Стефаном юного Уильяма в качестве залога добросовестности его отца показывает, что такой заложник считался безусловной гарантией. Пусть Уильям и не был самым ценным и оберегаемым перворожденным законным сыном, но тем не менее он был его ребенком. Никто и подумать не мог, что отец так легко от него отречется.

Конечно, нельзя исключить, что со стороны Джона Маршала это был тщательно рассчитанный риск. Еще со времени событий в Эксетере в 1136 году Стефан считался милосердным монархом, который не умел действовать с безжалостной решительностью. Возможно, Джон просчитал, что стареющий король не сможет хладнокровно убить пятилетнего мальчика. Если так, ставка в его игре была воистину ужасна. Осадная война в Средние века – это жестокое изматывающее действо, в котором значение морального духа было чрезвычайно высоко. В эту эпоху армии обеих сторон осады регулярно совершали акты жестокости, чтобы устрашить оппонентов или вынудить их изменить свои намерения. Осаждаемый гарнизон мог вывешивать изуродованные трупы пленных на стенах, расчленять тела и перебрасывать головы и конечности через укрепления. Нападавшие угрожали убийством пленных на виду осаждаемого гарнизона и, как правило, претворяли такие угрозы в жизнь. При рассмотрении событий 1152 года в таком контексте становится ясно, что Джон Маршал, конечно, мог надеяться на сохранение жизни его сыну, но такой исход был маловероятен. По сути, Джон решил, что успех в Ньюбери стоит больше, чем жизнь его маленького сына.

В последующие дни стало очевидно, что жизнь Уильяма Маршала оказалась под угрозой не единожды, а три раза. Сначала ему угрожало повешение, потом его намеревались поместить в катапульту, чтобы перебросить в замок с целью вселить страх в сердца защитников, и, наконец, решили использовать в качестве живого щита при лобовой атаке на стены, при которой у него не было ни единого шанса выжить. Говорят, мать маленького Уильяма – Сибилла – в тот период испытывала сильную боль и страдания, поскольку не сомневалась, что ее сына ждет мученическая смерть. Но гарнизон Ньюбери оставался непреклонным в решимости не сдаваться. Как же мальчик остался в живых? Ответ дает «История Уильяма Маршала», единственный уцелевший источник, описывающий эти события. Ее автор, вероятно, опирался на воспоминания самого Уильяма о Ньюбери. Согласно «Истории», руку короля раз за разом останавливала простая безыскусная невинность мальчика. Когда его вели на виселицу, он попросил разрешения поиграть с копьем стражника, а когда им готовились зарядить катапульту, он сам с улыбкой в нее залез, думая, что с ним играют. Очарованный ребенком, Стефан отменил казнь, заявив, что любой, кто обречет малыша на мучительную смерть, имеет не в меру жестокое сердце.

Говорят, что позднее Уильям играл с королем в «рыцарей» в его палатке, используя в качестве мечей стебли цветков. Мальчик уцелел, но много месяцев оставался в заложниках – вероятнее всего, больше года. Гарнизон Ньюбери в конце концов сдался, хотя Джону Маршалу удалось избежать плена, и король двинул свои армии на северо-восток против главного оплота оппозиции – замка Уоллингфорд. С этого времени начались серьезные переговоры относительно окончания гражданской войны, и условия мира были окончательно согласованы в Винчестере 6 ноября 1153 года. Стефан оставался королем, но его преемником становился сын Матильды – норманнский герцог Генрих. Только после установления мира Уильям Маршал вернулся в семью. Интересно, что в «Истории» сказано следующее: Уильям вернулся к отцу, и «его мать была счастлива вновь увидеть сына». О реакции Джона Маршала ничего не говорится.

Влияние раннего детства Уильяма Маршала

Несмотря на очевидную эмоциональную отчужденность между отцом и сыном, Джон Маршал много значил для мальчика. Они не были близки, и в раннем детстве Уильям встречал Джона эпизодически и ненадолго. Однако не подлежит сомнению, что и при таких условиях Джон произвел неизгладимое впечатление на сына. Его образ – седого утомленного ветерана гражданской войны, с лицом, обезображенным ожогами, на котором уцелел только один глаз, – запечатлен в стихах «Истории», основанных на воспоминаниях Уильяма.

Позже Уильям не уставал восхищаться многими предполагаемыми качествами отца, считая его бесстрашным воином, преданным королю, и одновременно проницательным и амбициозным военачальником, любимым своими сторонниками. Остается неясным, что знал и понимал Уильям о политических махинациях Джона во время гражданской войны, о его безжалостном отношении к оппонентам, таким как Роберт Фицхьюберт. На первый взгляд создается впечатление, что Уильям простил отцу хладнокровное решение, которое тот принял во время осады Ньюбери. Став взрослым, он, вероятно, даже находил некоторое удовольствие в истории о своем плене и раннем столкновении со смертью, наслаждался самоуничижительной историей о маленьком мальчике, от которого отказался собственный отец, находя в ней поучительные уроки хитрости и чести. Представляется, что за его долгую жизнь она, в конце концов, приобрела статус своеобразного мифа творения. Маршал сумел подняться до немыслимых высот, однако всегда мог напомнить окружающим, что еще в раннем детстве он едва не был казнен королем.

Теперь уже никто никогда не узнает, произвели ли пережитый им в детстве опыт заложника и близость смерти – или, возможно, последующие размышления об этом – неизгладимый психологический эффект, и какой именно. Возможно, неоднократное повторение этой истории было неким защитным механизмом, помогавшим справляться с трудностями, но также Уильям мог считать действия отца и собственную судьбу естественными последствиями средневековой войны. Однако важно отметить, что в зрелые годы Уильям старался никогда не оставлять своих родственников, и даже рыцарей и слуг, в ситуациях, которые могли им грозить гибелью.