Терновый венец атамана Дутова - Вадим Гольцев Страница 9

Конечно в ближайшее время на вооруженное вторжение в РСФСР Дутов был не способен: у атамана не было необходимых для этого ни сил, ни денег, а тех, что присылал ему с Дальнего Востока бывший член Войскового правительства Оренбургского казачьего войска генерал Анисимов[45], явно не хватало, представители же союзников советники Англии Джонсон Оливер, майор Джон Твейс, Франции полковник Петров Мишель, США полковник Смайлз, Японии полковник Сикура, кроме туманных обещаний, ничего не давали. Однако наличие на подступах к границе РСФСР крупной враждебной вооруженной группировки и решительные цели ее, идейно не разоружившегося командующего, тревожили большевиков, и военные разведчики, а затем и чекисты получили задание обезглавить ее, похитив или уничтожив атамана.

Несмотря на то, что Гражданская война в Семиречье заканчивалась победой рабочих и крестьян, в Синьцзяне это ни энтузиазма, ни радости не вызывало, а его население билось над решением своих задач.

В приграничном Синьцзяне бурлило движение мусульман за автономию (фактически – за независимость от Китая), в которое активно внедрялись панисламистские идеи о создании Великого Турана от Туркестана до Кавказа. Движение находило живой отклик и среди мусульман Джаркентского уезда и здесь, под влянием панисламистских идей, даже из среды местного советского руководства, исходили призывы к борьбе с русскими и к созданию независимого Казахстана. В Джаркенте и китайских городах Кульдже и Чимпандзе ежедневно проходили митинги, накалялись и кипели страсти, а между Джаркентом и Чимпандзе бродили толпы антисоветски и антирусски настроенных мусульман. Отмечались и случаи нападения на русских. Так, 17 марта командир 27-го полка, дислоцировавшегося в Джаркенте, Кичатов[46] доносил командиру дивизии, что 14 марта в Чимпандзе толпа таранчей[47] окружила и хотела убить командира 2-го эскадрона Караваева[48].

Движение возглавлял молодой, образованный, активный и харизматичный уйгурский националист Сабирходжаев[49].

Натянутыми, почти враждебными, были отношения между частью националистически настроенных совслужащих-мусульман с их сотрудниками другой веры. 26 мая 1920 года уже знакомый нам Завсобпунктом Крейвис доносил из Джаркента Фурманову[50]:

«Полномочный представитель внешних сношений (Уполвнешсношс) Мангельдин созвал совещание по случаю распоряжения о приостановке приема из Китая беженцев киргиз и дунган по экономическим соображениям (имеются виду беженцы в Китай после восстания мусульман в России 1916 года – В. Г.). На совещании были все мусульмане и один русский – Клементенко. Почему Мангельдин резко выступал против русских и московской власти: понаезжали из Москвы, не знаете бытовых условий, кто дал право распоряжаться Туркестанским народом, решать его судьбу. Здесь высшая власть народа, не Москвы. На замечание Клементенко, что так распорядился Центр, Мангельдин говорит, что он не намерен обсуждать глупые провокационные распоряжения. Распоряжения Турккомиссии создают национальную рознь, они стремится направить мусульман на русских. Гопнер – жид, внешторг – жид»[51].

Положение усугублялось и усталостью красных войск. 21 апреля 1920 года заведующий пунктом Особого отдела в Джаркенте Аксман доносил, что восточная рота 27 полка из крестьян Верненского, Канальского и Лепсинского уездов возмущены их долгой службой. Они устали, наступило время пахоты, посевов. Боятся за семьи, которым придется голодать[52].

В войсках зрело недовольство. Красноармеец 4 эскадрона 2-го кавалерийского полка Николай Петрусенко передал командиру бригады Павлову[53] письмо, в котором писал: «Буржуазия, засевшая у нас во власти имеет связь с авантюристом Анненковым… если не будет принято экстренных мер относительно вооружения, то Советская власть в Семиречье падет».

Кроме того, через границу часто прорывались шайки контрабандистов, барымтачей[54], грабителей. Они появлялись то в Лесновке, то в Басчах, то в приграничных селах и были практически неуловимы. Иногда из Китая прорывались и вооруженные отряды белогвардейцев полковника Сидорова[55] Отряды милиционеров и красноармейцев носились по уезду, выкорчевывая бандитское и националистическое подполье, но оно было неискоренимо.

Конец ознакомительного фрагмента