На службе в сталинской разведке. Тайны русских спецлужб от бывшего шефа советской разведки в Западной Европе - Вальтер Кривицкий Страница 9

Сталину было ясно, что Гитлер задумал окончательно решить проблему Центральной и Юго-Восточной Европы: поставить народы и ресурсы этих территорий под свое политическое и экономическое господство и расширить тем самым военный плацдарм для будущих действий.

Сталин понимал, что Гитлер сильно продвинулся за последние годы и что он готов прыгнуть практически в любом направлении. Он бросил якорь в Тихом океане и простер свои руки в сторону Северной Африки. Он вплотную приблизился к владениям Британской империи на Ближнем Востоке. И теперь с помощью Муссолини разыграл карту колониальной Африки.

Сталин хотел любой ценой избежать войны. Ее он боялся больше всего. Если Гитлер гарантирует ему мир – пусть даже ценой важных экономических уступок, – он протянет ему руку помощи в каком угодно деле…

Приблизительно такие размышления о тайной политике Сталина содержались в статье, опубликованной в «Сатеди ивнинг пост» за несколько месяцев до 23 августа 1939 года, когда мир был потрясен подписанием пакта Сталина – Гитлера. Не стоит и говорить, что этот пакт вовсе не удивил автора. И Молотов, и Риббентроп объявили о том, что нацистско-советский пакт открыл новую эру в советско-германских отношениях, что очень серьезно скажется на всей будущей истории Европы и всего мира. И это было абсолютной правдой.

Коммунистический интернационал родился в Москве 2 марта 1919 года. И смертельный удар ему также был нанесен в Москве. Это случилось 23 августа 1939 года, когда премьер-министр Молотов и министр иностранных дел Германии фон Риббентроп подписали нацистско-советский пакт. Но на самом деле падение этой организации началось несколькими годами раньше.

Одним майским утром 1934 года я разговаривал с Волынским, начальником контрразведки ОГПУ, в его кабинете на десятом этаже в здании на Лубянке в Москве. Вдруг откуда-то снизу, с улицы, послышалось пение и музыка. Посмотрев вниз, мы увидели, что там идут демонстранты. Это шагали три сотни членов австрийской социалистической армии шютцбунд, которые героически сражались на баррикадах Вены против фашистского хаймвера. Советская Россия приютила этот небольшой батальон борцов за социализм.

Я никогда не забуду это майское утро: счастливые лица марширующих бойцов Шютцбунда, революционную песню «Братья, вперед, к солнцу, к свободе», дружеское общение с русскими людьми, которые присоединялись к этому небольшому параду. На мгновение я забыл, где нахожусь, но Волынский быстро вернул меня на землю.

– Как вы думаете, Кривицкий, сколько среди них шпионов? – спросил он будничным тоном.

– Ни одного, – сердито ответил я.

– Вы сильно ошибаетесь, – сказал он. – Через шесть-семь месяцев семьдесят процентов из них будут сидеть в тюрьме на Лубянке.

Волынский отлично разбирался в работе сталинской машины. Сегодня на советской территории из этих трехсот австрийцев не осталось никого. Многие были арестованы почти сразу после их прибытия к нам. Другие, хотя и знали, что ожидает их дома, побежали за паспортами в посольство Австрии и вернулись в свою страну, чтобы там подвергнуться долгому тюремному заключению. «Лучше в тюрьме в Австрии, – говорили они, – чем на свободе в Советском Союзе».

Оставшихся беженцев советское правительство отправило в составе Интернациональной бригады в Испанию во время гражданской войны, идущей там. Сталин быстро двигался по дороге, ведущей к тоталитарному деспотизму, и Коминтерн давно уже не отвечал первоначальной цели своего создания.

Коммунистический интернационал был основан Российской партией большевиков [1] двадцать лет назад, когда существовала вера в то, что Европа стоит на пороге мировой революции. Ленин, воодушевленный происходящим, был убежден, что социалистические и трудовые партии Западной Европы, поддерживавшие «империалистическую войну», которую вели их правительства в 1914–1918 годах, предали интересы рабочих масс. Он полагал, что традиционные трудовые партии и профсоюзные объединения Германии, Франции, Великобритании и Соединенных Штатов с их верой в представительные органы правительства и мирную эволюцию к более справедливому социальному порядку окончательно скомпрометировали себя; что именно на плечи победоносной российской большевистской партии возлагалась задача обеспечения революционного лидерства рабочему классу всех стран. Ленин верил в Коммунистические Соединенные Штаты Европы и в наступление впоследствии всемирного коммунистического порядка.

Ленин был совершенно убежден, что большевики, несмотря на весь их энтузиазм во время первого блеска победы, не смогут построить коммунистическое общество в России, если трудящиеся всего мира не придут им на помощь. Он понимал, что его смелый эксперимент обречен на неудачу, если к отсталой сельскохозяйственной России не присоединится хотя бы одна великая индустриальная держава. И свои самые большие надежды он возлагал на скорую революцию в Германии.

Последние двадцать лет показали, что Ленин недооценивал значение существующих трудовых организаций – как профсоюзных, так и политических, а также переоценивал адаптивность Западной Европы к русскому большевизму с его боевым кличем, призывающим немедленно свергнуть все правительства – как демократические, так и аристократические – и установить международную коммунистическую диктатуру.

За два десятилетия Коммунистический интернационал – Коминтерн, основанный, поддерживаемый и направляемый российскими большевиками, старался распространить свои методы и программы за пределы границ Советского Союза. Он повсюду образовывал коммунистические партии, строил их точно по модели высокоцентрализованной и дисциплинированной партии большевиков, а кроме того, заставлял отчитываться перед генеральным штабом в Москве. Он рассылал своих агентов во все уголки мира. Он планировал массовые восстания и военные мятежи в Европе, на Дальнем Востоке и в Западном полушарии. И наконец, когда все эти попытки провалились, Коминтерн предпринял свою последнюю политическую акцию в 1935 году – образовал Народный фронт. В этот заключительный период своего существования, используя в качестве нового оружия камуфляж и компромисс, он сделал последний рывок, пытаясь проникнуть в органы формирования общественного мнения и даже правительственные институты ведущих демократических государств.

Благодаря занимаемой должности, я имел возможность близко наблюдать за работой Коминтерна с самого начала его существования вплоть до 1937 года. В течение восемнадцати лет я принимал непосредственное политическое и военное участие в его революционной деятельности за границей. Я был одним из исполнителей плана Сталина относительно интервенции в Испанию, когда Коминтерн бросил свои войска в битву.