26 главных разведчиков России - Леонид Млечин Страница 9

Осенью 1921 года его перевели на укрепление питерского чекистского аппарата. Он не только возглавил ленинградское управление госбезопасности, но и войска ГПУ. Ему трудно далось общение с хозяином Ленинграда — членом политбюро Григорием Евсеевичем Зиновьевым, человеком слабохарактерным и одновременно жестоким.

Видимо, Мессинг уступал ему в жестокости.

Весной 1923 года он отправил заместителю председателя ГПУ Иосифу Станиславовичу Уншлихту рапорт с просьбой перевести его из Ленинграда: «На экстренном заседании бюро Петроградского комитета при обсуждении вопроса об усилении мер борьбы против меньшевиков было указано на слабость работы ГПУ и лично Мессинга.

Это подтвердил и в личной беседе Зиновьев.

Я не стараюсь бить меньшевиков широкими репрессиями, принимая во внимание, что мы живем в двадцать третьем году, а не в восемнадцатом… При сложившихся обстоятельствах считаю совершенно необходимым мою переброску».

Тем не менее Мессинг пережил в Ленинграде Зиновьева. Но позиции руководителя питерской госбезопасности укрепили — его ввели в коллегию ОГПУ и в состав Северо-Западного бюро ЦК партии. В Москву Станислава Адамовича вернули только осенью 1929 года, 27 октября его поставили во главе разведки и вскоре утвердили заместителем председателя ОГПУ.

После вступления Мессинга в должность, 5 февраля 1930 года, политбюро приняло первое развернутое постановление о работе иностранного отдела ОГПУ:

«Исходя из необходимости концентрации всех наших разведывательных сил и средств на определенных главных территориальных участках, основными районами разведывательной деятельности ИНО ОГПУ определить:

1. Англию

2. Францию

3. Германию (Центр)

4. Польшу

5. Румынию

6. Японию

7. Лимитрофы».

Лимитрофами называли Литву, Латвию, Эстонию и Финляндию. Характерно, что в списке отсутствуют Соединенные Штаты, чья роль в мировой политике была невелика, и Китай. Возможно, Китаем больше занималась военная разведка.

«Задачи, стоящие перед ИНО ОГПУ:

1. Освещение и проникновение в центры вредительской эмиграции, независимо от места их нахождения.

2. выявление террористических организаций во всех местах их концентрации.

3. Проникновение в интервенционистские планы и выяснение сроков выполнения этих планов, подготовляемых руководящими кругами Англии, Германии, Франции, Польши, Румынии и Японии.

4. Освещение и выявление планов финансово-экономической блокады в руководящих кругах упомянутых стран.

5. Добыча документов секретных военно-политических соглашений и договоров между указанными странами.

6. Борьба с иностранным шпионажем в наших организациях.

7. Организация уничтожения предателей, перебежчиков и главарей белогвардейских террористических организаций.

8. Добыча для нашей промышленности изобретений, технико-производственных чертежей и секретов, не могущих быть добытыми обычным путем.

9. Наблюдение за советскими учреждениями за границей и выявление скрытых предателей».

Разведка должна была заниматься слежкой за советскими колониями за границей, промышленным шпионажем, убивать убежавших за границу оппозиционеров. Но среди перечня задач иностранного отдела отсутствовала главная, то, ради чего содержат разведку: получение объективной информации о положении в мире.

Сталин и члены политбюро пребывали в уверенности, что картина мира им известна и ясна. От разведки требуется лишь представить доказательства их правоты. Поэтому задача номер один — следить за эмиграцией, которая в 1930 году уже не представляла реальной опасности, и выяснять, когда Польша и Румыния нападут на Советский Союз. Польша считалась главным и самым опасным врагом.

Впрочем, приказ председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова полвека спустя считать первоочередной задачей советской разведки следить за подготовкой главного противника (США) к ядерному нападению был порожден той же неспособностью видеть и понимать реальный мир. Андропов в 1981 году распорядился разработать крайне дорогостоящую систему предупреждения о ракетно-ядерном нападении, которая включала контроль не только за активностью натовских штабов, но и закупками медикаментов и запасов крови для больниц и госпиталей. Этим занимались все резидентуры внешней разведки плюс разведывательные службы социалистических стран. Разведчики вспоминали, что истерия в 1982 году достигла такого накала, что в Вашингтонской резидентуре свели переписку с центром до минимума, чтобы в любой момент можно было покинуть здание — то есть ждали войны с Соединенными Штатами…

Наконец, в феврале 1930 года политбюро обещало «дать ОГПУ для иноработы пять ответственнейших партийцев, которые могли бы быть брошены в качестве организаторов и политических руководителей в основные пункты закордонной работы ИНО». Еще пятьдесят «особо проверенных и стойких партийцев» обещали перевести в ИНО в течение года, но их все-таки предлагалось первоначально подготовить к разведывательной работе.

Во главе иностранного отдела Станислав Мессинг проработал недолго.

Особисты (военная контрразведка) разработали так называемое дело «Весна», в рамках которого в 1930–1932 годах было арестовано больше трех тысяч бывших офицеров царской армии, честно служивших в Красной армии. Им предъявили обвинение в участии в различных монархических или офицерских организациях, в реальности никогда не существовавших.

В Красной армии служило больше выпускников Николаевской академии генерального штаба, чем у белых. Они заняли ключевые посты во всей структуре военного управления, и этим в немалой степени объясняется победа Красной армии в годы Гражданской войны. Все эти люди отказались когда-то служить в Белой армии и присягнули на верность советской власти, но эта власть, многим им обязанная, все равно бывшим офицерам не доверяла.

Станислав Мессинг был среди тех, кто утверждал, что «Весна» — дутое дело и массовые аресты военных — вредная акция. По личному указанию Сталина летом 1931 года он был отстранен от работы в ОГПУ. В решении политбюро от 25 июля говорилось: «откомандировать т. Мессинга в распоряжение ЦК ВКП(б)».

Постановлением политбюро 15 августа Станислава Адамовича утвердили членом коллегии Наркомата внешней торговли. Он вел торговые переговоры с Монголией и Тувой, возглавил внешнеторговое объединение «Совмонголтувторг».

В начале 1937 года его назначили председателем Советско— Монгольско-тувинской торговой палаты. А в июне Мессинга, как других чекистов-поляков, арестовали по обвинению в принадлежности к мифической организации польских шпионов и террористов. В сентябре 1937 года его расстреляли.

1 августа 1931 года иностранный отдел возглавил один из самых известных чекистов — Артур Христианович Артузов.