Нефтяной король. Секретная жизнь Марка Рича - Дэниел Амманн Страница 9

Спасаясь от Холокоста

И тут «все началось снова». Настало время собирать чемоданы. 8 мая 1940 г., когда Давид Райх отдал практически все свои сбережения за подержанный черный Citroёn, угроза того, что нацисты захватят всю Европу, казалась более чем возможной. Всего лишь два дня спустя, в 5 часов 35 минут в пятницу 10 мая, вермахт вторгся в Низинные земли, а люфтваффе бомбили антверпенский порт.

«Отец посадил нас в машину, — рассказывает Марк Рич. — Маму, няню Зельму и меня. И мы поехали. Я видел немецкие самолеты. Слышал, как рвутся бомбы».

Мы сидим в его офисе в швейцарском городке Цуг и пьем кофе. Мы говорим о его детстве, об отношениях с родителями и о том, что на него повлияло. Германское вторжение и бегство их семьи — его первые настоящие воспоминания. Травма бегства и потери дома запечатлелись в сознании пятилетнего мальчика.

В тот день тысячи бельгийцев пытались убежать во Францию. Давид и Паула Райх вместе с Марселлом и Зельмой устремились на юг вместе со всеми. Французская граница была меньше чем в сотне миль от Антверпена. На границе их ждало ужасное открытие: их няне, немке Зельме, французские пограничники не разрешили въехать в страну. Франция с сентября 1939 г. была в состоянии войны с Германией, и никакие споры и доказательства не могли переубедить чиновников. Зельму пришлось оставить на бельгийской границе, предоставив ей спасаться самой.

Бегство во Францию спасло семью Райх от уничтожения. 18 мая 1940 г., через каких-то восемь дней после захвата Антверпена, нацисты схватили 6000–10 000 евреев. [34] У них изъяли все имущество, ликвидировали предприятия, запретили все их организации. Это было частью плана Гитлера по полному истреблению европейского еврейства. В 1940 г. в Бельгии находилось около 52 000–55 000 евреев; 25 000 из них до конца войны были депортированы в Восточную Европу и уничтожены в лагерях смерти, главным образом в Освенциме. [35] Весной 1940 г. нацистская Германия казалась непобедимой, а немецкое слово «блицкриг» стало известно на всех языках. Немцы захватили Бельгию, Голландию и Люксембург за считаные дни. Они вторглись во Францию в начале июня, а уже 14 июня немецкие солдаты фотографировались в Париже на фоне Триумфальной арки.

На своем черном Citroёn Давид Райх вывез семью в Марсель, в не оккупированную немцами южную Францию. Он надеялся, что в этом крупнейшем порту он найдет корабль, который вывезет их из Европы, хотя летом 1940 г. очень немногие страны соглашались принимать еврейских беженцев. Одной из таких стран была Австралия, но взять билет на пассажирский корабль «к антиподам» семья не могла — для них это было слишком дорого. После недель ожидания Райх наконец нашел отправлявшееся в Австралию грузовое судно «Монвизо», на которое семью еврейских беженцев взяли за несколько франков.

Пароход «Монвизо» отплыл из Марселя в субботу, из-за чего несколько беженцев-евреев отказались от спасительного путешествия. «Корабль отплывал в субботу — в Шаббат, и они отказались плыть и остались на берегу», — вспоминает Марк Рич. Набожный еврей не должен пользоваться транспортом в Шаббат. Но Давид Райх знал, что законы Шаббата разрешается нарушить ради спасения жизни, а они именно спасали свои жизни.

Семья спала на импровизированных гамаках, натянутых между трубами в подпалубных помещениях. Пассажиров кормили мясом коз, которых держали на отгороженной части палубы. Этот грузовой пароход, тесный, неудобный, грязный, пропахший нефтью, спас семейство Райх от гибели в нацистских газовых камерах. На фотографии того времени маленький Марселл в шортах и сандалиях стоит рядом с родителями, и вид у него счастливее некуда. В середине снимка застенчиво улыбается его мать, закутанная в шаль. Отец — в белых брюках, белой рубашке и в очках. На заднем плане какой-то мужчина обнимает плачущего ребенка. Почти все пассажиры корабля были бедными евреями.

Увы, далеко «Монвизо» не уплыл. Едва пароход пересек Гибралтарский пролив и повернул на юг, как его остановили у марокканского побережья неподалеку от Касабланки. Местные власти запретили судну плыть дальше, а его пассажиров задержали. Семью Райхов, продержав несколько суток на борту, интернировали в лагере беженцев в Аземмуре, к югу от Касабланки. Мечта начать новую жизнь в Австралии, вдали от нацистов, закончилась крахом.

Прошло три месяца, четыре… Чем дольше Райхи оставались в лагере, тем меньше у них было надежды оказаться на свободе. Жизнь в заключении под охраной жестокого полицейского оставила в памяти Марка тяжелые воспоминания. Он чувствовал, что отец не в силах им помочь.

Их спасли три способности Давида Райха. Он знал немецкий, идиш и французский, и в лагере стали пользоваться его услугами в качестве переводчика. Своим разумным и твердым поведением Давид завоевал уважение товарищей по заключению, и они выбрали его своим представителем. Благодаря этому он сумел установить контакты с марокканскими чиновниками в качестве представителя других заключенных. Впоследствии Давиду, в отличие от других интернированных, разрешили свободно передвигаться. Ему позволили периодически ездить в Касабланку для переговоров с властями и, наконец, разрешили связаться с сестрой, которая несколько лет назад переехала в США. Христианская организация, в которой она работала, помогла ей обратиться в Вашингтон, к государственному секретарю США Корделлу Халлу.

Это обращение обернулось для семьи Райх пропуском на свободу. Сестре Давида удалось получить въездные визы в США для брата и его семьи. Вместо путешествия в Австралию Райхи неожиданно получили разрешение на въезд в Америку, куда после принятия Закона об иммиграции 1924 г. стало нелегко попасть. И отправились они туда не в трюме грузового судна, а на пассажирском корабле регулярной судоходной линии. Пароход «Серпа Пинту» остался в памяти Марка Рича как «славный и комфортабельный».

Маленький мальчик из Антверпена стоял на палубе океанского корабля. Была весна 1941 г., до Перл-Харбора и вступления Америки в войну, до бойни в Бабьем Яре оставалось еще несколько месяцев. [36] Мальчик с волнением смотрел на статую Свободы и очертания Нью-Йорка. Он никогда не видел небоскребов и не знал ни слова по-английски. Благодаря зигзагу удачи Марселл Давид Райх оказался в Соединенных Штатах. Он выжил по двум причинам: во-первых, по ряду случайностей, печальных самих по себе, и, во-вторых, благодаря дальновидности и умениям отца. «Мы все потеряли, — говорит Марк Рич, — зато остались живы». И это было величайшее, важнейшее достижение в жизни Давида Райха. В то время для европейского еврея квинтэссенцией успеха было остаться в живых. В Галичине, откуда родом семья Райхов, выжил лишь один еврей из десяти. Если бы Давид Райх не переселился из Перемышля во Франкфурт, оттуда в Антверпен, а затем уже в Марсель, шансы его семьи на выживание были бы ничтожны. Теперь же Райхи оказались счастливыми обладателями пропуска в «землю обетованную».