Запад - Восток - Илья Мощанский Страница 9

К исходу 3 июля противник захватил Гулбене в тылу 8-й армии, лишив ее возможности отходить к реке Великая. Армия, в командование которой только что вступил генерал Ф. С. Иванов, была вынуждена отходить на север, в Эстонию. Между 8-й и 27-й армиями образовался разрыв, куда и устремились соединения танковой группы врага. Утром следующего дня 1-я танковая дивизия вермахта достигла южной окраины Острова и с ходу форсировала реку Великая. Попытки отбросить ее не увенчались успехом. 5 июня части 1-го механизированного корпуса после тяжелого боя заняли город Остров, но к вечеру были вынуждены оставить его. 6 июля немцы полностью захватили Остров и устремились на север, к Пскову. Спустя два дня передовые части германской танковой группы подошли к древнему русскому городу. Все мосты в Пскове были взорваны.

Только к вечеру следующего дня немцы ворвались в город. Командование 4-й танковой группы, отмечая отсутствие у советских войск «плановой обороны» под Псковом, одновременно было вынуждено признать их «отчаянное сопротивление» и «самопожертвование передовых частей», обеспечивавших отход главных сил. Тем не менее к 10 июля создалась реальная угроза прорыва немцев к Ленинграду.

Чтобы использовать успех на псковском направлении, противник повернул часть сил 18-й армии на восток, в направлении Острова. На север наступало лишь 2 армейских корпуса. В результате натиск на 8-ю армию ослаб, что позволило ей 10 июля остановить врага на рубеже Пярну, Тарту.

В целом же первая оборонительная операция Северо-Западного фронта закончилась неудачей. За 3 недели боевых действий его войска отступили в глубину до 450 км, оставив почти всю Прибалтику. Фронт потерял свыше 90 тысяч человек, более 1 тысячи танков, 4 тысячи орудий и минометов и более 1 тысячи самолетов. Его командованию не удалось создать оборону, способную отразить удар агрессора. Войска не сумели закрепиться даже на таких выгодных для обороны преградах, как реки: Неман, Западная Двина, Великая. Непрерывный отход деморализующе воздействовал на личный состав. Появилась боязнь окружения. Некоторые части оставляли позиции и отходили даже в том случае, когда противник наступал равными или даже меньшими силами. Уже 4 июля политуправление Северо-Западного фронта в своем донесении признало соединения 22-го стрелкового корпуса «не являющимися в полной мере боеспособными» [16]. По причине низкой боеспособности частей командованию 24-го стрелкового корпуса пришлось уже 7 июля убрать всех без исключения офицеров и 1445 человек рядового состава, главным образом латышской национальности. Это объяснялось тем, что 22, 24-й и 29-й стрелковые корпуса были укомплектованы в основном личным составом эстонской, латышской и литовской национальности.

Серьезные трудности создавали перебои в снабжении боеприпасами и горючим. Но главную опасность для советских войск представляли самолеты и танки противника. Недостаток эффективных средств борьбы с ними вызывал зачастую самолето- и танкобоязнь. В пехоте решили создавать группы истребителей танков, вооружая их гранатами и бутылками с горючей смесью или бензином. При ударе о танк бутылка загоралась от прикрепленной к ней и подожженной еще перед броском пакли. На Северо-Западном фронте была разработана специальная инструкция, подписанная 5 июля Ватутиным, утвержденная Собенниковым и Богаткиным. Один из ее пунктов рекомендовал: «Израсходовав гранаты и бутылки с горючей смесью, бойцы-истребители заготавливают грязь-глину, которой забрасывают смотровые щели» [17]. Однако «грязь-глина» остановить танки противника никак не могла.

29-й литовский стрелковый корпус начал формироваться в июне 1940 года на базе национальной армии Литвы, после того, как литовское государство добровольно вступило в состав СССР. Корпус состоял из 179-й и 184-й стрелковых дивизий и частей корпусного подчинения: 615-го корпусного артиллерийского полка, кавполка, саперного батальона, батальона связи и 29-й авиаэскадрильи.

С 3 марта 1941 года корпусом командовал генерал-майор А. Г. Самохин.

Реорганизацию дивизий проводили согласно советским штатам. В 179-й стрелковой дивизии было 3 стрелковых полка (215, 234, 259 сп) и 618-й легкий артиллерийский полк. В 184-й стрелковой дивизии был подобный состав: 262, 264, 297-й стрелковые полки и легкий артиллерийский полк. Скорее всего, до штатной структуры стрелковой дивизии (от 5 апреля 1941 года) части литовского стрелкового корпуса доведены не были.

Основным вооружением пехотинцев 29-го стрелкового корпуса РККА была винтовка Mauzer различных модификаций (немецкая Mauzer 98-II, бельгийская Mauzer 24/30, чехословацкая Mauzer 24, литовская копия бельгийской винтовки — Mauzer L) и пулеметы: немецкий тяжелый 7,92-мм Maxim образца 1908 года и легкий чешский 7,92-мм ZB 26. Также в незначительных количествах в войсках имелся 7,92-мм легкий пулемет датского производства Madsen образца 1923 года. В литовской армии каждый пехотный батальон имел в своем составе 2 противопехотных и 4 зенитных орудия. Функции борьбы с наземными и воздушными целями выполняли 20-мм автоматические швейцарские Oerlikon BW, которых было закуплено 150 штук. Также в составе корпуса имелись 81,4-мм минометы Stokes-Brandt шведского производства и 20-мм немецкие зенитные орудия Flak 28. В 1939 году Литве досталось несколько десятков трофейных польских противотанковых пушек Bofors образца 1936 года калибра 37 мм, которые также поступили на вооружение противотанковой артиллерии 29-го стрелкового корпуса РККА.

Кроме легких артсистем на вооружении артиллерийских полков корпуса находились 75-мм пушки и 105-мм гаубицы Schneider французского производства, 76,2-мм пушки образца 1902 года русского производства и 83,8-мм пушки английского производства.

Корпусной авиаотряд (29-я эскадрилья) был оснащен 19 самолетами литовского производства (14 Anbo-41 и 5 Anbo-51). Он базировался в районе Укмерге.

Не исключено, что в 29-м стрелковом корпусе РККА использовались литовские легкие автомобили повышенной проходимости LTJ («Jaunosis Lietuvos»), которые производились небольшими сериями с 1937 года.

Постепенно все это устаревшее вооружение заменялось советским оружием новейших образцов.

Согласно постановлению СНК Литовской ССР и директиве наркома обороны СССР 0/2/105022 от 17 августа 1940 года за подписью С. Тимошенко и Б. Шапошникова (начальник Генерального штаба РККА. — Примеч. авт.), Военному совету Прибалтийского военного округа предписывалось: «…7. В 22, 24, 29-м стрелковых корпусах сохранить существующую форму одежды, предложив снять погоны и ввести знаки различия начальствующего состава Красной армии» [18].

На основании данной директивы командующий округом издал приказ № 0010 от 27 августа 1940 года, где за пунктом 10 было указано: