Русская Австралия - Андрей Кравцов Страница 9

Великий князь Александр Михайлович. Фото конца XIX в.

Итак, знакомство с Австралией «Рында» начала с Ньюкастла. Формальным поводом к заходу в порт была загрузка корабля углем, однако, несомненно, была и другая причина — сбор информации (посещение Ньюкастла предписывалось специальной телеграммой Морского министерства). Этот важный центр угледобычи давно интересовал министерство, кроме того, возможно, что на интерес к нему морского начальства повлиял и Н. Н. Миклухо-Маклай. Его планы создания русской колонии для защиты островитян в Тихом океане хорошо известны. Менее известно, что, надеясь на помощь царского правительства, Миклухо-Маклай со своей стороны предложил информировать его о политической обстановке в Океании. Русские и не подозревали, какой переполох они вызвали в Ньюкастле. Собравшиеся на берегу жители делали предположения о национальности приближавшегося с севера корабля. Позже местные корреспонденты никак не могли найти истину — какой же все-таки сигнал был поднят на форте: «Вижу английский военный корабль» или немецкий? Факт тот, что никто не догадался, что «русские пришли», до тех пор, пока корвет не вошел в порт и не запросил лоцмана.

Грозный форт Скрэтчли, построенный для защиты Ньюкастла именно от нападения русских, потерпел фиаско. Надо сказать, что это был не первый случай, когда русские заставали береговые укрепления — построенные для защиты от них же — врасплох. Например, в 1862 г. фрегат «Светлана» вошел в порт Филлип и запросил форт, ответят ли они на его орудийный салют. Австралийцы вынуждены были признаться, что ответить на салют они не смогут, так как в форту не нашлось пороха. Позже этот случай даже обсуждался в парламенте Австралии. Затем, в 1882 г., три русских корабля, кстати также с Авеланом и Путятиным на борту, вошли в Гленелг и простояли там неузнанными всю ночь.

На следующий день утром ньюкастлцы перепугались, услышав орудийные залпы. Вскоре выяснилось, что русские отнюдь не захватывают порт, а обмениваются приветственным салютом с фортом Скрэтчли (в этом форте имелся порох). Затем народ, собравшийся на пристани, увидел блистательную процессию — капитан Авелан и восемь офицеров, включая великого князя, двух графов и принца, были встречены мэром и олдерменами. Лучший экипаж был предоставлен для мичмана Романова, капитана и мэра, и живописная процессия отправилась осматривать Лэмтонскую угольную шахту. В воскресенье, 22 января, перед отплытием священник «Рынды» о. Агафангел провел на борту корабля православную службу, вызвавшую большой интерес горожан. На ней присутствовали местный русский, волей судьбы занесенный в Ньюкастл, и трое греков. В полдень «Рында» покинула порт и 22 января на закате бросила якорь у входа в залив Вулумулу близ Сиднея. Ранним утром следующего дня Сиднейская гавань предстала перед русскими моряками во всей своей красе.

Экипаж корвета «Рында» в Австралии. 1888 г.

Много дет спустя, вспоминая это путешествие, Александр Михайлович писал, что гавань Сиднея показалась ему одной из самых красивых в мире. В отчете в Морское министерство Авелан сообщал, что в Сиднее он застал приготовления к празднованию столетия колонии, что дает основание предположить, что «Рында» случайно оказалась там во время юбилея. Тем не менее вскоре весь экипаж корабля был вовлечен в юбилейные торжества и развлечения. Героем дня опять стал великий князь. На следующий день после прибытия корвета лорд Кэррингтон, губернатор Нового Южного Уэльса (1885–1890), отправил экипаж за Александром Михайловичем для доставки его в Дом Правительства (форт Макуори). Четверг 26 января стал основным днем юбилейных торжеств. В тот же день обнаружилось, что русские могут оказать существенную помощь организаторам пикника в Национальном парке для подростков из бедных семей, которые уже сами зарабатывали себе на хлеб. Английский фрегат «Нельсон», который должен был прислать оркестр для развлечения публики, не успел прибыть в Сидней. Для спасения положения организаторы пикника решили пригласить оркестр русского корвета — слава о нем уже успела дойти от Нью-кастла до Сиднея. Австралийские газеты и в этом случае сумели в центр события поместить великого князя. Они сообщали, что депутация организаторов пикника явилась на «Рынду» и «обратилась к Авелану с тем, чтобы он попросил Его Императорское Высочество Великого Князя о том, чтобы он позволил своему оркестру играть на пикнике… На что было дано милостивое согласие». Оркестр, конечно, был корабельным и отнюдь не состоял в ведении мичмана Александра Михайловича, но, как видно, даже присутствие имени великого князя льстило тщеславию австралийцев. 27 января оркестр играл почти непрерывно весь день в Национальном парке. Газеты отмечали мастерство русских музыкантов и самокритично признавали, что оркестр такого уровня не часто можно встретить в австралийских колониях.

12 февраля «Рында» посетила также Мельбурн. Однако уже несколько дней спустя местная газета «Эйдж» начала кампанию за ужесточение условий входа иностранных военных судов в гавань Мельбурна. Военный арсенал «Рынды» и ее потенциальные возможности для атаки служили убедительными аргументами. Газета отмечала, что корвет без труда может повредить оборонные укрепления, используя свои пушки и торпеды. В других статьях говорилось о грядущей войне между «полудикой и деспотичной Россией» и Англией. Тем не менее мельбурнцы проявили положенное гостеприимство. 22 февраля состоялся прием в Таун-Холле с исполнением органной музыки, через два дня — прием в Мельбурнском клубе. Побывал на корабле с визитом и мэр Мельбурна. Официальная политика и страх русской угрозы не помешали контактам между командой корабля и берегом. Более того, пребывание «Рынды» в Мельбурне послужило причиной двух любовных трагедий. В ночь на 3 марта с корабля бежал торпедный машинист 1-й статьи Иван Егоров, человек хорошего поведения, имевший в России жену и детей. Причиной побега стало его увлечение местной женщиной. По договоренности с ней ночью к корвету подошла шлюпка, на которой он и бежал. Дальнейшая его судьба осталась невыясненной. Вторая история оказалась еще более романтичной. В архиве великого князя сохранилось его письмо родителям: «Посылаю вырезку из мельбурнской газеты про меня, что будто бы я влюбился по уши в актрису Нелли Стюарт. Очень ошиблись, это не я, а Путятин, но все-таки забавно». Очаровательная Нелли завоевала сердца русских моряков еще в 1882 г., когда Путятин первый раз побывал в Мельбурне. Теперь, б лет спустя, любовь обрела взаимность. В своих воспоминаниях Нелли писала: «Русский принц — да, настоящий принц! — как он добивался моей руки у моей матери! Но я не могла, Дик был хив, и развода не было. Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я вышла замуж за принца и уехала в Россию. Я слышала, что позже он был убит на войне. Он так никогда и не женился».

В порту Мельбурна. Фото 1880-х гг.

6 марта «Рында» покинула Мельбурн; впереди были Новая Зеландия и острова Фиджи, Самоа, София, Уалан. Годы спустя, в изгнании, Александр Михайлович напишет: «Воспоминания об этих местах возбуждают во мне острую тоску, которая одно время даже была причиной моего намерения отказаться от титула и остаться навсегда за границей. […] Я часто вспоминаю обо всем этом после революции, и мне кажется, что далекий остров где-нибудь на Тихом океане был бы самым подходящим местом для человека, жизнь которого была исковеркана колесами истории. […] Быть может, когда-нибудь мои мечты сбудутся. Как ни грустно посетить снова места, где я был счастлив сорок лет тому назад, я твердо верю, что ни океан, ни тропические леса, ни горы мне не изменят. Изменяют только люди…»