Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин Страница 9

«Муссолини и Гитлер также считали, что они идут в одном направлении с Рузвельтом. На самом деле они приветствовали «Новый курс» как родственное явление. Немецкая пресса была особенно щедрой на похвалы в пользу Франклина Делано Рузвельта. В 1934 году официальная газета нацистской партии «Volkischer Beobachter» описывала Рузвельта как человека с «безупречным, чрезвычайно ответственным характером и непоколебимой волей» и «сердечного народного вождя с глубоким пониманием социальных потребностей»».

Хотя члены пресс-службы Муссолини считали, что «не следует подчеркивать фашистскую сущность политики Рузвельта, потому что эти комментарии… используются его врагами для нападок», тем не менее Рузвельт про «замечательного итальянского джентльмена» отозвался вполне однозначно: «Я очень заинтересован и глубоко впечатлен тем, что ему удалось совершить». В своей книге Джон Голдберг констатирует: «Как ни странно, в 1930-е годы считалось вполне допустимым называть «Новый курс» фашистским, а самого Рузвельта — фашистом». Муссолини восхищался его политикой в интервью Эмилю Людвигу: «Рузвельт мыслит, действует, отдает приказы независимо от решений или желаний Сената или Конгресса… Парламента больше нет, зато есть «генеральный штаб». Теперь одна партия, а не две. Единоличная воля заглушает голоса несогласных. Такое положение вещей не имеет ничего общего с какой-либо демократической или либеральной концепцией». Позднее ради отмежевания от подобных характеристик интеллигенции пришлось сочинять «соломенное чучело из современного консервативного движения» [29].

Все это происходило в странное для Америки время, когда Голливуд не только снимал фильмы с участием Муссолини и Гитлера, но и более того, его цензоры запретили выход 20 картин по требованию немецких нацистов, переписка с которыми заканчивалась ими скандальной фразой «Heil Hitler!» [30].

«Я убежден, что во время Первой мировой войны Америка стала фашистской страной, хоть и временно. Современный тоталитаризм впервые появился на Западе не в Италии или Германии, а в Соединенных Штатах Америки. Как еще можно описать страну, где было создано первое в мире современное министерство пропаганды; тысячи противников режима подвергались преследованиям, их избивали, выслеживали и бросали в тюрьмы лишь за высказывание собственного мнения… почти 100 тысяч агентов правительственной пропаганды были посланы в народ, чтобы обеспечить поддержку режима и военной политики государства; университетские профессора заставляли своих коллег давать клятву верности правительству: почти четверть миллиона головорезов получили юридические полномочия для запугивания и физической расправы с «бездельниками» и инакомыслящими; а ведущие художники и писатели занимались популяризацией правительственной идеологии?»

Тогда было время, которое Рузвельт охарактеризовал так: «Девять лет безумия в биржевых залах и три долгих года в очередях за бесплатным супом!». 28 июля 1932 года по протестному маршу ветеранов Первой мировой регулярные войска под командованием будущих национальных героев генерала Д. Макартура, полковника Д. Эйзенхауэра и майора Д. Паттона открыли огонь. New York Times описывала эти события в своих передовицах: «По Пенсильвания-авеню… шли регулярные войска: впереди кавалерия, затем танки, пулеметные части и пехота…» [6][31]. В июле 1933 года редактор подчиненного New York Times журнала Current History Magazine E. Ф. Браун писал: «Если в настоящее время у нас наблюдается тенденция к фашизму, то это будет американский фашизм, который впитает в себя опыт, традиции и надежды великой буржуазной нации» [6].

Еще в 20-е гг. Конгресс США рассматривал предложение сенатора Кеннета Д. Маккеллара из штата Теннесси создать на острове Гуам исправительную колонию для американцев, замеченных в «подрывной деятельности», а введение «Нового курса» обусловило появление аппарата тайной полиции. Федеральное бюро расследований выросло в крупный правительственный орган с широкими полномочиями, его глава Дж. Эдгар Гувер стал известным в стране человеком [6][31]. Голдберг пишет, что «к агентам ФБР относились как к полубогам, несмотря на то, что они шпионили за диссидентами», а «нанятые правительством головорезы выбивали двери в домах американцев для того чтобы обеспечить выполнение распоряжений руководства страны». Когда в 1932 году министр труда Френсис Перкинс предупредила Рузвельта, что положения New Deal противоречат конституции, то тот только пожал плечами. Советник президента Гарри Гопкинс поспешил заверить активистов New Deal: «…мы не боимся пробовать любые варианты в рамках закона и у нас есть юрист, который объявит законным все, что вы захотите сделать». Именно под руководством Рузвельта появился военно-промышленный комплекс США. Под символом Управления общественными работами, изображающим синего орла, сжимающего связку молний в одной лапе и зубчатое колесо в другой, создавалась военная экономика. Непосредственно Управлением было оплачено создание двух авианосцев, четырех крейсеров, нескольких кораблей более низкого класса, более ста военных самолетов [29].

В августе 1934 года для «борьбы с радикализмом», «охраны и защиты конституции Соединенных Штатов» была основана «Американская лига свободы», в правление которой вошло руководство E.I. du Pont de Nemours and Co в составе Пьера и Ирена Дюпона, вице-президента компании Дж. Рэскоба и члены руководства JP Morgan & Со. В скором времени, с 1934 по 1940 годы к «Американской лиге свободы» одних миллионеров присоседилось 225 человек. Истеблишмент был представлен директором Morgan Guaranty Trust Company Джоном У. Дэвисом, директором AT&T Сюэллем Л. Эвери, директором General Motors Corporation Уильямом С. Надсеном, президентом правления Packard Corporation Альваном Маколи, председателем правления General Foods Corporation Альфредом П. Слоаном, председателем Национальной ассоциации промышленников Колби М. Честером. В 1934 году к борьбе «за американскую свободу» присоединилась радикальная группировка «Крестоносцы Кларка», а в 1936 году Ирене Дюпон дополнительно основал «Черный легион» [4][6]. В США действовала целая сеть курируемых Вильгельмом Боле сообществ, от «Организации гитлеровской молодежи», «Союза германских девушек» и «Лиги официантов германского происхождения» до «Лиги друзей новой Германии», позднее переименованной в «Германо-американский бунд» [32]. В отделениях 71 американского города состояло 200 000 его членов. В год, когда механизированные гитлеровские войска вошли в Польшу, в Соединенных Штатах функционировало более 700 фашистских организаций, а тысячи штурмовиков «Бунда» в коричневых рубашках со свастикой прошли по Парк-авеню в Нью-Йорке с приветствиями «Heil Hitler!» [6]. В этот же год со счета Chase National Bank на счет «Национал-социалистической немецкой рабочей

Демонстрация в поддержку Гитлера на Парк-авеню партии» (Natlonalsozaljstische deutsche Arbeiterpartei — NSDAP) поступило 25 миллионов долларов и списки ее сторонников в США [9].