Первая мировая война. Краткая история - Норман Стоун Страница 9

Отправив одну из своих армий не туда, куда надо, Конрад приступил к исполнению первоначального плана по развертыванию сил в Южной Польше. Железнодорожный график уже нельзя было перестроить; три армии выгрузились из эшелонов на карпатских станциях, и им пришлось идти маршем сотни миль по августовскому пеклу. Другая армия — 2-я — добралась до границы с Сербией, некоторое время томилась в палатках, провела неудачную операцию, затем ее погрузили в вагоны и доставили через Южную Венгрию в Галицию спустя пять недель после начала войны. И здесь она никак себя не проявила. Одним из последствий всей этой неразберихи стал провал разрекламированного наступления в Сербии. Командующий Потиорек, невротик-гомосексуалист и соперник Конрада, имевший неплохие связи при дворе, посылал своему начальнику штаба невнятные записки и все еще переживал из-за того, что не сумел уберечь эрцгерцога. Две австро-венгерские армии немногим уступали по численности сербам, но в отличие от них не имели боевого опыта и вдобавок ко всему были слишком удалены друг от друга. Шестнадцатого — девятнадцатого августа сербы разгромили левофланговую армию, в результате чего пришлось отступать обеим австро-венгерским армиям. Закончились неудачей и последующие, предпринимавшиеся до самого декабря попытки одолеть сербов.

На северо-восточном фронте две австро-венгерские армии были в практически полной боевой готовности к 21 августа. Они несколько опередили русских. На северной границе с русской Польшей завязались бои, австрийцы действовали успешно, заставив отступить две русские армии примерно в то же самое время, когда немцы захватили почти всю 8-ю армию. Однако на восточной части фронта дела обстояли намного хуже. Здесь русским противостояла лишь одна австро-венгерская армия, 3-я, располагавшаяся у реки недалеко от российской границы, а 2-я армия прибыла из Сербии только 8 сентября. Русские значительно превосходили австро-венгров по численности войск (семьсот пятьдесят тысяч и пятьсот тысяч), обеспеченности артиллерией и пулеметами, и это превосходство они сосредоточили на восточной части фронта. Австро-венгерская армия бездумно пошла в наступление и потерпела поражение. Третьего сентября русские войска заняли провинциальную столицу Львов (немцы называли ее Лемберг, этим именем названа и битва). Австро-венгерские контратаки провалились, войска получили приказ отступать к предгорьям Карпат, окраинам Кракова, то есть дальше на запад.

3

Война приобрела затяжной характер: на западе — патовая ситуация, на востоке — перманентный австро-венгерский кризис. Как следовало поступить Германии, только что закончившей мобилизацию всех своих ресурсов? У Мольтке сдали нервы, и его заменили менее истеричным прусским военным министром Эрихом фон Фалькенгайном. Казалось, для паники нет особых причин. Понесены огромные потери, но численность войск можно легко восстановить, и они снова будут готовы сражаться. Однако теперь всем стало ясно: если войска пойдут в лобовую атаку, то нарвутся на ураганный огонь орудий, пулеметов и винтовок из позиций, скрытых в земле и труднодоступных для артиллерии. Противоборствующие стороны во Франции пытались выйти на все еще открытый фланг на северо-западе от линий на Эне. Однако ни одна из сторон не могла продвигаться достаточно быстро, и, кроме того, им не хватало артиллерии. С середины сентября шли непрерывные бои, перемещаясь все дальше на северо-запад, пока, наконец, траншеи не протянулись до моря на побережье Фландрии. Британцам удалось отстоять средневековый город Ипр в одном из самых кровопролитных сражений: немцы, стремясь овладеть всей Бельгией, вбрасывали все новые и новые войска, набранные из старшеклассников и добровольцев-студентов. Битва длилась с конца октября и всю первую половину ноября; британцы удержали и город, и ставший знаменитым «Ипрский выступ». Он являлся частью линии обороны, уходившей в глубь вражеской территории, и британцы подвергались кинжальному огню с трех сторон. Благоразумнее было бы отойти на более безопасные позиции, но никто бы их не понял: общественное мнение расценило бы такие действия как признание своего поражения. Печальный итог сражения — сто тридцать тысяч убитых и раненых. В битве прекратила существование старая британская регулярная армия (шестьдесят тысяч), а бельгийцы потеряли треть своей остававшейся армии. Для немцев она означала «избиение младенцев» — необученных школьников и студентов: некоторые части, набранные из них, потеряли до шестидесяти процентов личного состава. На германском кладбище в Лангемарке — двадцать пять тысяч могил.

Противники начали сооружать траншейные линии, все более мощные и труднопреодолимые. Войска на передовых жили в блиндажах, подземных «дортуарах», защищенных от вражеской артиллерии. Вдоль передовых позиций ставились проволочные заграждения, а сами позиции располагались таким образом, чтобы избежать продольного огня, то есть зигзагом. Создавались и зигзагообразные коммуникационные траншеи, уходящие к лазаретам и пунктам обеспечения, а на случай отступления рылись несколько рядов траншейных линий. В дождливую погоду траншеи превращались в канавы грязи, и в них укладывались дощатые настилы. Массу неприятностей доставляли крысы, кормившиеся трупами, и вши (одежду, следуя турецкой практике, солдаты и офицеры раскладывали на муравейниках; муравьи поедали вшей, хотя и они тоже неплохо кусались). Тупиковая ситуация на Западном фронте сохранялась до середины ноября 1914 года. В военном отношении в этом не было ничего нового. В прошлом осаждающие и осажденные месяцами брали друг друга на измор; медлительностью отличались военные кампании Мальборо, проходившие примерно в том же регионе. Необычными были масштабы стагнации: на передовых позициях застыли в неподвижности миллионы людей, вооруженных и готовых к бою, и их разделяли какие-нибудь сто ярдов. А в целом немцы находились в лучшем положении: они располагались выше над уровнем моря и могли зарываться глубже в землю, не рискуя попасть в воду, которая во Фландрии подступала очень близко к поверхности, несмотря на искусный средневековый дренаж. Британские войска, плохо обученные добровольцы, месили в окопах липкую грязь, ставшую главной характерной и запоминающейся особенностью британского участка Западного фронта.

На востоке ситуация сложилась несколько иная. Фронт, почти тысяча миль, был вдвое протяженнее, но менее обеспечен войсками. В теории Россия могла призвать в армию многие миллионы людей: ее население составляло сто семьдесят миллионов человек, почти вдвое больше, чем в Германии и Австро-Венгрии, вместе взятых. Однако новобранцы обходятся дорого, а военный бюджет России позволял накормить и одеть не более четверти имеющейся рабочей силы. Мужчины освобождались от военной службы на самых разных основаниях: в силу религиозных верований, по состоянию здоровья или по жребию. Самой распространенной уловкой было «семейное положение». Если мужчина считался «кормильцем», то его не брали в армию. В начале августа в России женились два миллиона крестьян, что привело в замешательство военное министерство, которому ничего не оставалось, как отнести к патриотическому долгу и деторождение. Русские войска первой линии, пять миллионов штыков, не превышали германские, и на Восточном фронте около девяноста русских дивизий противостояли примерно восьмидесяти германским и австро-венгерским дивизиям. На одну милю русского фронта приходилось полторы тысячи солдат, а во Франции — пять тысяч солдат, к тому же гораздо лучше вооруженных и оснащенных. На западе имелись и другие существенные плюсы. К примеру, войска относительно быстро перебрасывались к наиболее опасным участкам фронта по железной дороге. В русской Польше таких дорог было значительно меньше, и передислокация резервов всегда создавала большую головную боль. В октябре 1914 года верховное главнокомандование чуть не потеряло целую армию, блуждавшую по улицам Варшавы. Однако Восточный фронт проявлял некоторую активность, хотя она в целом была бессмысленной.