Артиллерия Вермахта - Андрей Харук Страница 9

Фольксартиллерийских корпусов по состоянию на 1 января 1945 г. было сформировано 12: моторизованные 388-й, 401-й, 402-й и 766-й, а также частично моторизованные с номерами от 403 до 410. Состав этих корпусов также отличался от предусмотренного штатами — например, в 408-м корпусе вместо батареи 170-мм пушек была батарея 128-мм противотанковых орудий Рак 44. В 1945 г. появились новые фольксартиллерийские корпуса — 88-й и 888-й моторизованные, реорганизованные из бригад с теми же номерами, а также вновь сформированные частично моторизованные 411-й и 412-й корпуса. Два последних соединения стали единственными фольксартиллерийскими корпусами, получившими приданный дивизион «Небельверферов».

Единственной возможностью проверить на практике возможность применения крупных артиллерийских соединений в наступлении стала для вермахта наступательная операция в Арденнах. В ней задействовали восемь фольксартиллерийских корпусов: 5-я танковая и

7-я полевая армии получили по два таких соединения (соответственно, 401-й и 766-й, а также 406-й и 408-й), а 5-я танковая армия СС — целых четыре (388-й, 402-й, 405-й и 410-й). После того, как наступление в Арденнах захлебнулось, часть корпусов была переброшена на Восточный фронт. Здесь фольксартиллерийские корпуса и бригады были рассредоточены и приданы армиям и корпусам — единственно верное решение для действий в обороне. Для иллюстрации приведем состав артиллерийских частей усиления 26-го армейского корпуса, оборонявшего в составе 3-й танковой армии в декабре

1944 г. линию р. Неман. Насчитывавший четыре пехотные дивизии, корпус получил 88-ю фольксартиллерий-скую бригаду, 6-ю ракетную бригаду, дивизион 210-мм мортир, батарею 170-мм пушек, три бригады штурмовых орудий (203-ю, 276-ю, 277-ю) и два дивизиона АИР. Согласно идеям, заложенным при их создании, фольксартиллерийские корпуса и бригады предполагалось применять в полном составе. Но в конце войны обстановка часто требовала обратного, и эти соединения приходилось «растаскивать» на составляющие. Например, один дивизион 704-й легкой бригады оказался в составе 4-го танкового корпуса СС, а остальная её часть — в 23-м армейском корпусе.

Создание в конце 1944 г. крупных артиллерийских соединений уже никоим образом не могло повлиять на ход войны. Такие соединения были бы гораздо более полезны в тот период, когда вермахт вел активные наступательные действия. Характерно, что генерал Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных войск, уже через месяц после начала операции «Барбаросса» в своем дневнике отмечал, что включение в состав дивизионных артполков 150-мм гаубиц является нецелесообразным — более рациональным было бы сосредоточить их на корпусном уровне. Но это замечание так и осталось всего лишь дневниковой записью. В итоге, вермахту никогда не удавалось достичь на участках прорыва концентрации артиллерии хотя бы равной этому показателю для Красной армии. В СССР уже в 1941 г. считалось, что для прорыва полевых укреплений необходима концентрация артиллерии в 100 стволов на километр фронта. В ходе войны этот показатель постоянно возрастал. Немецкие же генералы в начале войны считали возможным обходиться концентрацией всего в 40 стволом на километр фронта на участке прорыва. В дальнейшем при наступательных операциях концентрация артиллерии вермахта составляла от 60 до 140 стволов на километр. Рекордных показателей было достигнуто под Курском, где 9-я армия на участке прорыва имела 200 орудий на километр, а 4-я танковая армия — 150. Но что это по сравнению с противостоящими соединениями Красной армии, сосредоточившими на участках немецкого наступления 900-1000 стволов артиллерии на километр фронта! Самая низкая концентрация артиллерии была в декабре 1941 г. во время советского контрнаступления под Москвой и в июне 1944 г. при высадке союзников в Нормандии. В первом случае вермахт располагал 10 орудиями на километр фронта, во втором — всего 1,5!

Согласно сообщению немецкой разведки, в ноябре 1944 г. на Восточном фронте Красная армия располагала трех-четырехкратным преимуществом в артиллерии. Реально же преимущество было ещё выше — главным образом, благодаря более рациональной организации артиллерии. Например, группа армий «Южная Украина» располагала 581 батареей, в то время, как противостоящие её советские соединения — 1850 батареями. То есть, в количестве орудий преимущество действительно примерно трехкратное. Но из советской артиллерии 1050 батарей относилось к «внедивизионной» артиллерии, которую можно было быстро сосредоточить на ключевых участках. А из упомянутых 581 немецкой батареи «внедивизионными» были только 71, что существенно ограничивало возможности маневра артиллерией. На Западном фронте преимущество союзников не было столь ощутимым и составляло около 50 % по количеству стволов. Но союзники также значительную часть артиллерии — около половины — сосредоточили вне дивизий. Например, в конце июля 8-й американский армейский корпус (одна танковая и четыре пехотные дивизии) поддерживало 12 дивизионов артиллерии РГК. То есть, и на Западном фронте за счет увеличенных возможностей маневра артиллерией противники вермахта имели многократное преимущество на ключевых участках.

Парадоксально, но своей вершины развитие артиллерии РГК в вермахте достигло в то время, когда положение Третьего рейха уже было катастрофическим — в декабре 1944-го и в начале 1945 г. В то время были созданы артиллерийские корпуса и бригады, а количество отдельных артдивизионов оставалось примерно на прежнем уровне. Более чем вдвое по сравнению с летом 1944 г. увеличилось количество бригад реактивной артиллерии. Развился новый род артиллерии — крепостная, в составе которой сформировали 327 батарей. Наконец, существенно возросло количество бригад штурмовой артиллерии — до 46 (в июле 1943 г. их было лишь 26).

Реактивная артиллерия, как и ракетное оружие, вообще, не подпадали под ограничения Версальского трактата — к моменту его подписания лишь писатели-фантасты могли предположить, насколько эффективным окажется это оружие в будущей войне. Германские специалисты с начала 30-х гг. вели разработку широкой гаммы образцов подобного оружия, в том числе многозарядных пусковых установок и ракет к ним для сухопутных войск. В отличие от СССР, где приоритет отдавался оперенным реактивным снарядам, в Германии разрабатывались турбореактивные снаряды, стабилизируемые в полете вращением. Такие снаряды обладали меньшей по сравнению с оперенными дальностью стрельбы, но зато имели гораздо лучшую кучность. В сухопутных войсках вермахта реактивные пусковые установки, в русскоязычных публикациях часто именуемые «реактивными минометами» относились к т. н. «войскам задымления» — Nebeltruppe. Согласно декларируемому предназначению, они должны были ставить дымовые заграждения, но на самом деле они рассматривались как «средство доставки» химических боеприпасов. Имелись в боекомплекте реактивных установок — «Небельверферов» — и фугасные снаряды. Именно они и применялись, в основном, в боях — постановка дым-завес стала задачей второстепенной, а до химической войны дело не дошло. Интересно, что в организационном отношении «небельтруппе» не входили в состав артиллерии, а представляли собой отдельный род войск.

Формирование первых частей, вооруженных 150-мм шестиствольными пусковыми установками (ПУ) Nebelwerfer 41, началось весной 1940 г. Первым их получил Учебно-опытовый дивизион задымления. 18 апреля 1940 г. его 1-я батарея в составе восьми пусковых установок продемонстрировала мощь нового оружия перед командованием сухопутных войск вермахта на полигоне в Мюнстере. Тут же был подписан приказ о начале формирования первой боевой части — 51-го полка реактивной артиллерии.