Россия и Запад на качелях истории. От Рюрика до Екатерины II - Петр Романов Страница 9

Акт унии является величайшим поражением, которое нанесено было не только греческой религии, но и русской национальности в Польско-Литовском государстве.

Даже если столь жесткий вывод принять за аксиому, то и тогда это не лишает наших предков, оставшихся в Литве, права на добрую память. Простые русские люди, в отличие от их заблудших духовных пастырей, сопротивлялись иезуитской политизированной унии и принудительному ополячиванию столько, сколько могли.

В политике возникают иногда безнадежные позиции, которые невозможно защитить. Это был как раз такой случай. Выход в Европу на этом направлении оказался для Москвы задраен политическими противниками наглухо и надолго.

Оставалась, правда, еще одна дверь на Запад, но она находилась на севере, по тем временам довольно далеко от нового центра Русской земли. Речь идет о Новгороде.

Именно с Новгородом связывают летописи появление в славянских землях князей Рюрика, Синеуса и Трувора, положивших начало династии Рюриковичей на Руси. Когда-то именно отсюда варяги начали свое продвижение на юг, к Киеву.

Позже интерес князей к Новгороду, оставшемуся вдали от главных политических событий, почти пропал, город был предоставлен сам себе, чем и воспользовался, создав Новгородскую республику. Часто менявшиеся в Новгороде князья со своей дружиной выполняли лишь роль наемников для охраны новгородских владений, а вся полнота власти принадлежала в средневековой республике общему собранию горожан – вече.

В основе богатства Новгорода, в отличие от большинства русских городов, лежало не землепашество, а торговля. И прежде всего торговля с западными партнерами, что стало возможно благодаря удачному расположению города: через реку Волхов, на которой он основан, республика имела прямой водный путь в Финский залив и Балтийское море. Болота, окружавшие Новгород, спасли его от разорения татарами; обилие воды, озер и рек создавало разветвленную сеть торговых путей; леса давали меха и дичь, а дурная почва заставила новгородцев заняться коммерцией.

В период своего процветания Новгород служил главным пунктом северо-восточной торговли союза немецких городов во главе с Любеком, получившего название Ганзы.

В Новгороде Ганза имела свой торговый двор, где высилась единственная тогда на Руси немецкая католическая церковь Святого Петра. Вокруг церкви теснились склады и амбары. Даже подвал храма служил кладовой. Как правило, католический священник приезжал с очередной компанией. В то время, когда торговым двором владели одновременно города Любек и Висби, расположенный на острове Готланд, священник направлялся в новгородскую церковь на год, попеременно то от того, то от другого города. Еще позже у новгородцев появились торговые отношения с Ригой и Дерптом.

Иноземное купечество составляло в Новгороде замкнутую общину, имело свой устав и самоуправление, во главе которого стоял так называемый альдерман. Альдерман имел широчайшие полномочия, вплоть до того, что мог вершить суд и приговорить провинившегося даже к казни. Он же посредничал в переговорах с новгородцами. Со стороны Новгорода споры иностранцев с местными жителями разбирал архиепископ – высший авторитет среди горожан.

Новгородцы не только принимали у себя западных торговых агентов, но и сами регулярно плавали торговать в Европу. Правда, у них не было своего торгового флота, но они часто фрахтовали немецкие и шведские суда. Ввозили из-за границы металлы и разнообразные металлические изделия (за исключением оружия, ввоз которого был запрещен), а также вино, пиво и балтийскую сельдь. Вывозили меха, воск, ворвань, сало, коноплю, лен. Через Новгород шел с Востока на Запад и шелк.

В целом оборот западной торговли в городе определялся скорее иностранцами, зато в торговле восточной новгородцы полностью доминировали. Новгородские купцы постоянно бывали не только в Европе, но и в Киеве, в Поволжье, проникали на Арабский Восток.

Внешняя угроза над республикой нависала неоднократно, однако новгородцы с ней каждый раз справлялись. В 1240 году шведы, оспаривавшие у новгородцев обладание Финляндией и побуждаемые папской буллой к крестовому походу на православный Новгород, вторглись на его земли под предводительством (по одной из версий) зятя шведского короля Биргера, но были полностью разбиты русскими на берегах Невы. Князь Александр, командовавший войсками, получил в благодарность от земляков прозвище Невского.

Затем попытку подчинить Новгород предприняли немцы – рыцари ордена меченосцев, незадолго перед этим объединившиеся с Тевтонским орденом. Но и они потерпели поражение от русских, возглавляемых все тем же Александром Невским, на льду Чудского озера. Оба этих сражения, оставившие яркий след в памяти народа, на самом деле были далеко не единственными столкновениями новгородцев с крестоносцами. Как свидетельствуют летописи, русские не раз успешно били крестоносцев как до, так и после описанных событий.

Новгородская республика погибла, потому что этого захотела окрепшая Москва, да и вся остальная Русь, уже давно настороженно наблюдавшая за новгородскими «западниками», их непривычным опытом народовластия и тесными контактами с католиками.

Определенные основания для подозрений у москвичей имелись. В конце существования республики и в канун разгрома города великим князем Иваном III новгородцы разделились на два лагеря. Недовольные своими боярами городские низы ориентировались на москвичей, а значительная часть боярства вступила в тесные контакты с литовским королем Казимиром и всерьез рассматривала возможность перехода на его сторону.

В июне 1471 года новгородские бояре даже составили проект договора с литовцами, главный пункт которого гласил, что король выступит со своим войском, чтобы защитить Новгород от Москвы. Казимир в свою очередь направил посла к татарам, чтобы подтолкнуть их к новому набегу на Русь, однако быстрое наступление московских войск помешало заключению договора, и Литва решила на этот раз уклониться от столкновения.

Авторы многих русских летописей смотрят на новгородцев как на крамольников и вероотступников. По мнению одного из летописцев, новгородцы даже хуже неверных:

Неверные искони не знали Бога; эти же новгородцы так долго были в христианах, а под конец начали отступать к латинству; великий князь Иван пошел на них не как на христиан, а как на иноплеменников и вероотступников.

Такое мнение о Новгороде было в те времена весьма распространенным. Другая летопись сообщает:

…Сам народ добровольно собирался большими толпами и ходил на новгородскую землю за добычей, так что весь край был опустошен…

Разбив новгородцев и захватив Новгород в 1478 году, Москва, провозгласившая своими лозунгами самодержавие и православие, прежде всего уничтожила две самые ненавистные ей новгородские «выдумки»: вечевой колокол, созывавший когда-то всех здешних республиканцев на общее собрание, власть «арестовала», а единственную на всю Русь католическую церковь разрушила.