Смерш и ГРУ посвящается - Анатолий Терещенко Страница 9

Бурлаков через свои связи вышел на кандидата для вербовки в качестве негласного помощника на Ощепкова, которого многие из окружения знали как знатока японского языка. По всей вероятности, прежде чем установить с ним доверительные отношения, Бурлаков проверил кандидата в числе других лиц через возможности армейских контрразведчиков. Никакого компромата он на Василия Сергеевича не получил.

Во все времена и при любых властях привлеченные спецслужбами граждане для работы на негласной основе пишут подписки о согласии стать такими помощниками и обязуются не разглашать факт сотрудничества с ними. В документе разведотдела штаба Сибирского военного округа появилась подписка с таким текстом:

«Я, нижеподписавшийся, Василий Сергеевич Ощепков, поступивший в Отдел агентурной разведки 5-й армии, даю постоянную подписку В ТОМ, ЧТО:

1. Все возложенные на меня обязанности я обязуюсь точно и скоро выполнять.

2. Не разглашать никаких полученных сведений.

3. Все сведения после тщательной проверки обязуюсь передавать моему начальству или лицу, указанному им.

4. Не выдавать товарищей — сотрудников и служащих Отдела агентурной разведки хотя бы под угрозой смерти.

5. Не разглашать сведений о деятельности отдела, а также о штате служащих вообще и не произносить слов «агентурная разведка».

6. Признаю только советскую власть и буду работать только на укрепление добытой кровью трудового народа Революции.

7. Мне объявлено, что в случае неисполнения указанного в подписке моя семья будет преследоваться наравне с семьями белогвардейцев и контрреволюционеров.

8. Требую смертного приговора для себя… если разглашу какие-либо сведения и буду действовать во вред советской власти, о чем и подписываюсь.

Подпись: Ощепков».

Так Ощепков, которому ставилось Бурлаковым задание по сбору информации о японских оккупационных подразделениях и частях на Сахалине, принял присягу на верность советской военной разведке и согласился выполнять ее задания. Такие люди, как правило, проникнуты чувством глубокого понимания ответственности за порученное дело. Это и есть те патриоты, которые бескорыстно вручают себя реальной опасности «ради безопасности страны». Родина для них — СВЯТОЕ. Большинство таких людей трудятся и сегодня в военных разведке и контрразведке, оберегая внутреннюю и внешнюю безопасность героев армейских добывающих органов.

* * *

Итак, первый псевдоним Василия Ощепкова «Японец», необходимый для конспирации при изучении кандидата, прекратил свое существование. Теперь после вербовки, инструктажа и получения конкретного задания он должен оказаться в родном Александровске-Сахалинском и легализоваться под видом киномеханика с новым негласным именем «Д.Д.», которое знали только трое: сам Ощепков, Бурлаков и его начальник по РО. Главная задача — сбор развединформации через приобретенных преданных людей и расспросов втемную. Он понял — убывает на задание в качестве резидента. Когда прощались, Бурлаков одобрительно, с улыбкой заметил:

— Были бы кости, а мясо нарастет! У тебя складная фигура, недурен лицом, знаешь язык противника…

По прибытии на Сахалин со временем получил разрешение от японских властей на проживание в родном городе Александровске. Вскоре он приобрел кинопроектор «Пауэрс», создал киноматографическую фирму, став ее генеральным директором. Через некоторое время Ощепкова пригласил к себе начальник Военно-административного управления острова Сахалин генерал-майор Токасу Сюнзи, который предложил кинопрокатчику устраивать демонстрации своих фильмов по льготной цене для японских солдат, в том числе с выездом в гарнизоны.

«А не провокация ли это со стороны японских спецслужб?» — спросил сам себя «Д.Д.». Поэтому он медлил с ответом, словно прикидывая возможные потери в бизнесе. Такая линия поведения была вполне логична и объяснима. Поколебавшись, потом дал согласие, понимая, что отказ может сузить его возможности в предпринимательстве и разведывательной работе. А еще он знал самурайскую напыщенность, тем более в образе генерала, который не мог принять отказ от какого-то русского киношника.

Вот таким образом резидент «Д.Д.» приступил к работе. Советский разведчик получил право посещать японские гарнизоны на Сахалине, а генерал добился, чтобы россиянин развлекал его утомленных войной солдат. Контактность, словоохотливость, доброжелательность и ум позволили ему быстро «обрасти мясом» — агентурой, от которой поступали добротные оперативные материалы.

Разведотдел стал получать его первые секретные донесения: «Положение на Северном Сахалине со времени его оккупации японскими войсками», «Места дислокации японских частей», «Структура штабов отдельных воинских частей», «Характеристики японских военачальников», «Описание организационной структуры канцелярии Военно-административного управления японцев на Сахалине», «Справка-характеристика генерала Такасу Сюнзи и его фотографии» и другие. Эти материалы он передавал через связников-курь-еров, прибывавших на судах.

Писатель и журналист, можно сказать без натяжек, эксперт по ГРУ В.И. Лота в своей книге «За гранью возможного…» писал, что с высоты сегодняшних возможностей разведки, которым посвящены сотни книг современных авторов, трудно себе вообразить, как же резидент «Д.Д.» осуществлял связь с разведывательным отделом, который руководил его работой. Стоит вспомнить только одно — в то время не существовало агентурной радиосвязи, примитивной была техника подготовки тайнописных донесений, использовалась даже голубиная почта. Скудной была и финансовая поддержка разведкой своего резидента и его кинопрокатной фирмы. Для расширения дела ему нужны были дополнительные средства, новый кинопроектор и новые кинокартины. 17 октября 1923 года «Д.Д.» докладывал в разведывательный отдел:

«…Письмо от 28 сентября получил, зимою без картин оставаться на Сахалине не могу. Вынужден буду искать службу вне Сахалина»…

Не дремала и японская контрразведка. По выставленным и нарушенным маячкам в своем директорском офисе он понял, что противник стал им интересоваться. Но разведчик делал все, чтобы нигде не оставить следов своей нелегальной работы. И в то же время росли задачи — появлялись все новые и новые конкретные задания по воинскому контингенту Страны восходящего солнца.

Часть из шестидесяти восьми вопросов, поставленных разведотделом, он успешно выполнил. Слабым звеном в работе была курьерская связь с приходом в порт российских кораблей. За каждым моряком с Большой земли, сходившим на берег, японцами велось плотное наружное наблюдение. В одном из аналитических донесений в РО он писал о необходимости улучшения процесса обучения на местах курьеров вопросам конспирации. В частности, в пункте «в» своего донесения он отмечал, что «…курьеру, явившемуся в пьяном виде, информацию передавать не буду».

Видно, были и такие вопиющие случаи, крайне опасные в разведке. РО среагировал моментально — в очередной раз в качестве курьера был направлен на связь с «Д.Д.» кадровый разведчик по фамилии Иванов, что вселило уверенность резидента в работе. Нарушение конспирации на канале связи могло привести к возможному проколу. Ощепков понимал, что благодаря грамотному руководству со стороны своего «опекуна» Бурлакова и активности его самого удалось, используя свои связи, получить в Сахалинском жандармском управлении японский паспорт и свидетельство о том, что он является кинопрокатчиком и политически благонадежным россиянином…