Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - Клоди Дюамель-Амадо Страница 96

«Брат, — молвил он, — вот тот (и на другого Он пальцем указал среди огней) Получше был ковач родного слова. В стихах любви и сказах он сильней Всех прочих; для одних глупцов погудка Что Лимузенец перед ним славней. У них к молве, не к правде ухо чутко, И мненьем прочих каждый убежден, Не слушая искусства и рассудка».

* * *

Я подошел к указанному мне, Сказав, что вряд ли я чье имя в мире Так приютил бы в тайной глубине. Он начал так, шагая в знойном вире: «Столь дорог мне учтивый ваш привет, Что сердце я вам рад открыть всех шире. Здесь плачет и поет, огнем одет, Арнаут, который видит в прошлом тьму, Но впереди, ликуя, видит свет. Он просит вас затем, что одному Вам невозбранна горняя вершина, Не забывать, как тягостно ему!» И скрылся там, где скверну жжет пучина.

Чистилище, песнь XXVI, 115–148

Данте, с. 196–197, 248–249, 340–341