Похождения бравого солдата Швейка - Ярослав Гашек

Часть первая. В тылу Предисловие

Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют инепризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. Историяничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славуАлександра Македонского. В наше время вы можете встретить на пражских улицахбедно одетого человека, который и сам не подозревает, каково его значение вистории новой, великой эпохи. Он скромно идёт своей дорогой, ни к кому непристаёт, и к нему не пристают журналисты с просьбой об интервью. Если бы выспросили, как его фамилия, он ответил бы просто и скромно: «Швейк».

И действительно, этот тихий, скромный человек в поношеннойодежде — тот самый бравый солдат Швейк, отважный герой, имя которого ещё вовремена Австро-Венгрии не сходило с уст всех граждан чешского королевства ислава которого не померкнет и в республике.

Я искренне люблю бравого солдата Швейка и, представляявниманию читателей его похождения во время мировой войны, уверен, что все будутсимпатизировать этому непризнанному герою. Он не поджёг храма богини в Эфесе,как это сделал глупец Герострат для того, чтобы попасть в газеты и школьныехрестоматии. И этого вполне достаточно.

Автор

Убили, значит, Фердинанда-то нашего, — сказала Швейкуего служанка.

Швейк несколько лет тому назад, после того как медицинскаякомиссия признала его идиотом, ушёл с военной службы и теперь промышлялпродажей собак, безобразных ублюдков, которым он сочинял фальшивые родословные.

Кроме того, он страдал ревматизмом и в настоящий моментрастирал себе колени оподельдоком.

— Какого Фердинанда, пани Мюллерова? — спросилШвейк, не переставая массировать колени. — Я знаю двух Фердинандов. Одинслужит у фармацевта Пруши. Как-то раз по ошибке он выпил у него бутылкужидкости для ращения волос; а ещё есть Фердинанд Кокошка, тот, что собираетсобачье дерьмо. Обоих ни чуточки не жалко.

— Нет, эрцгерцога Фердинанда, сударь, убили. Того, чтожил в Конопиште, того толстого, набожного…

— Иисус Мария! — вскричал Швейк. — Вот-те на!А где это с господином эрцгерцогом приключилось?

— В Сараеве его укокошили, сударь. Из револьвера. Ехалон со своей эрцгерцогиней в автомобиле…

— Скажите на милость, пани Мюллерова, в автомобиле! Конечно,такой барин может себе это позволить. А наверно, и не подумал, чтоавтомобильные поездки могут так плохо кончиться. Да ещё в Сараеве! Сараево этов Боснии, пани Мюллерова… А подстроили это, видать, турки. Нечего нам былоотнимать у них Боснию и Герцеговину… Вот какие дела, пани Мюллерова. Эрцгерцог,значит, приказал долго жить. Долго мучился?

— Тут же помер, сударь. Известно — с револьвером шуткиплохи. Недавно у нас в Нуслях один господин забавлялся револьвером иперестрелял всю семью да ещё швейцара, который пошёл посмотреть, кто тамстреляет с четвёртого этажа.

— Из иного револьвера, пани Мюллерова, хоть лопни — невыстрелишь. Таких систем — пропасть. Но для эрцгерцога, наверно, купиличто-нибудь этакое, особенное. И я готов биться об заклад, что человек, которыйстрелял, по такому случаю разоделся в пух и прах. Известно, стрелять вэрцгерцога — штука нелёгкая. Это не то, что браконьеру подстрелить лесника. Всёдело в том, как до него добраться. К такому барину в лохмотьях не подойдёшь.Непременно нужно надеть цилиндр, а то того и гляди сцапает полицейский.

— Там, говорят, народу много было, сударь.

— Разумеется, пани Мюллерова, — подтвердил Швейк,заканчивая массаж колен. — Если бы вы, например, пожелали убить эрцгерцогаили государя императора, вы бы обязательно с кем-нибудь посоветовались. Умхорошо — два лучше. Один присоветует одно, другой — другое, «и путь открыт куспехам», как поётся в нашем гимне. Главное — разнюхать, когда такой баринпоедет мимо. Помните господина Люккени, который проткнул нашу покойнуюЕлизавету напильником? Ведь он с ней прогуливался. Вот и верьте после этоголюдям!

С той поры ни одна императрица не ходит гулять пешком. Такаяучасть многих ещё поджидает. Вот увидите, пани Мюллерова, они доберутся и дорусского царя с царицей, а может быть, не дай бог, и до нашего государяимператора, раз уж начали с его дяди. У него, у старика-то, много врагов,побольше ещё, чем у Фердинанда. Недавно в трактире один господин рассказывал:«Придёт время — эти императоры полетят один за другим, и им дажегосударственная прокуратура не поможет». Потом оказалось, что этому типу нечемрасплатиться за пиво, и трактирщику пришлось позвать полицию, а он далтрактирщику оплеуху, а полицейскому — две. Потом его увезли в корзинеочухаться… Да, пани Мюллерова, странные дела нынче творятся! Значит, ещё однапотеря для Австрии. Когда я был на военной службе, так там один пехотинецзастрелил капитана. Зарядил ружьё и пошёл в канцелярию. Там сказали, что ему вканцелярии делать нечего, а он — всё своё: должен, мол, говорить с капитаном.Капитан вышел и лишил его отпуска из казармы, а он взял ружьё и — бац ему прямов сердце! Пуля пробила капитана насквозь да ещё наделала в канцелярии бед:раскололо бутылку с чернилами, и они залили служебные бумаги.

— А что стало с тем солдатом? — спросила минутуспустя пани Мюллерова, когда Швейк уже одевался.

— Повесился на помочах, — ответил Швейк, чистясвой котелок. — Да помочи-то были не его, он их выпросил у тюремногосторожа. У него, дескать, штаны спадают. Да и то сказать — не ждать же, покатебя расстреляют? Оно понятно, пани Мюллерова, в таком положении хоть у когоголова пойдёт кругом! Тюремного сторожа разжаловали и вкатили ему шестьмесяцев, но он их не отсидел, удрал в Швейцарию и теперь проповедует там в какой-тоцеркви. Нынче честных людей мало, пани Мюллерова. Думается мне, что эрцгерцогФердинанд тоже ошибся в том человеке, который его застрелил. Увидел небосьэтого господина и подумал: «Порядочный, должно быть, человек, раз меняприветствует». А тот возьми, да и хлопни его. Одну всадил или несколько?

— Газеты пишут, что эрцгерцог был, как решето, сударь.Тот выпустил в него все патроны.

— Это делается чрезвычайно быстро, пани Мюллерова.Страшно быстро. Для такого дела я бы купил себе браунинг: на вид игрушка, а изнего можно в два счёта перестрелять двадцать эрцгерцогов, хоть тощих, хотьтолстых. Впрочем, между нами говоря, пани Мюллерова, в толстого эрцгерцогавернее попадёшь, чем в тощего. Вы, может, помните, как в Португалии подстрелилиихнего короля? Во какой был толстый! Вы же понимаете, тощим король не будет…Ну, я пошёл в трактир «У чаши». Если придут брать терьера, за которого я взялзадаток, то скажите, что я держу его на своей псарне за городом, что недавноподрезал ему уши и, пока уши не заживут, перевозить щенка нельзя, а то их можнозастудить. Ключ оставьте у привратницы.