Армадэль. Том 1 - Уилки Коллинз Страница 16

После предварительных извинений трактирщик сообщил важное дело, которое привело его в пасторат. Несколько часов назад земледельцы, работавшие в окрестностях, привели в гостиницу молодого человека. Они нашли его расхаживающим по полю их хозяина в таком сильном расстройстве, что приняли это за помешательство. Трактирщик дал приют бедному молодому человеку и послал за доктором, который, осмотрев больного, объявил, что он страдает воспалением в мозгу и что переезд его в ближайший город, в котором есть госпиталь или лечебница при рабочем доме, по всей вероятности, будет гибелен для его здоровья. Услышав это и приметив, что вся поклажа незнакомца заключается в небольшом дорожном мешке, который был найден возле него на поле, трактирщик тотчас отправился посоветоваться с ректором, что ему делать в таком серьезном и непредвиденном случае.

Мистер Брок был не только ректором, но и судьей этого округа и нисколько не затруднился относительно того, что теперь следует делать. Он надел шляпу и отправился с трактирщиком в гостиницу.

У дверей гостиницы к ним присоединился Аллэн, узнавший о случившемся от других и ожидавший мистера Брока, чтоб посмотреть на незнакомца. В эту же минуту к ним присоединился деревенский доктор, и все четверо пошли в гостиницу.

Они нашли сына трактирщика с одной стороны, а дворника с другой, удерживавших незнакомца на стуле. Молодой, худощавый и невысокого роста, он был так силен в эту минуту, что даже двоим трудно было сладить с ним. Его смуглый цвет лица, большие блестящие карие глаза, черные усы и такая же борода придавали ему вид уроженца юга. Платье незнакомца было несколько изношено, но белье чистое. Смуглые руки нервно подергивались и во многих местах были покрыты синими шрамами от старых ран. Палец одной ноги, с которой он сбросил башмак, ухватился за ножку стула сквозь чулок с той большой силой, которую можно только видеть у тех, кто привык ходить босиком. При том неистовом бешенстве, в котором он теперь находился, невозможно было приметить ничего более. Посоветовавшись с мистером Броком, доктор под своим личным надзором велел перенести больного в тихую спальню в задней стороне дома. Вскоре после того его платье и дорожный мешок были принесены вниз и осмотрены в надежде найти какую-нибудь нить, которая подала бы возможность написать к его друзьям.

В дорожном мешке не было ничего, кроме перемены платья и двух книг — трагедии Софокла на греческом языке и «Фауста» Гете на немецком. Обе книги были истерты от чтения, а на заглавном листе каждой были написаны начальные буквы. О. М. Более ничего в мешке не нашлось.

Потом осмотрели платье, которое было на этом человеке когда его нашли в поле. Из кармана постепенно были вынуты кошелек, в котором лежали соверен [6]и несколько шиллингов, трубка, кисет, носовой платок и роговой стакан. Последняя вещь найдена была небрежно скомканной в нагрудном кармане сюртука. Это был аттестат, подписанный и с числом, но без адреса. Судя по этому документу, история незнакомца была очень печальная. Он недолгое время занимал место учителя в школе, и в начале его болезни ему отказали из опасения, что его болезнь может быть заразительна и что, следовательно, все заведение может пострадать. Ни малейшего обвинения в дурном поведении не было в аттестате, напротив, школьный учитель с удовольствием свидетельствовал о его способностях и его характере и горячо желал, чтобы он выздоровел в каком-нибудь другом месте.

Аттестат, объяснявший несколько историю этого человека, послужил еще одной цели — он указывал, что заглавные буквы на книге принадлежали его имени. И судья, и трактирщик узнали, что он носил странное и необыкновенное имя — Озайяз Мидуинтер.

Мистер Брок положил в сторону аттестат, подозревая, что школьный учитель с намерением не писал свой адрес, чтобы уклониться от всякой ответственности в случае смерти его коллеги. Во всяком случае, очевидно, было бесполезно при существующих обстоятельствах отыскивать друзей несчастного, если только он имел их. Его привели в гостиницу, и по долгу обыкновенного человеколюбия он должен был остаться пока в гостинице. Затруднение насчет издержек, если бы болезнь приняла затяжное течение, можно было устранить благотворительной подпиской в этих окрестностях или сбором после обедни в церкви. Заверив трактирщика, что он подумает по этому вопросу и даст ему знать, как он решится, мистер Брок ушел из гостиницы, не приметив, что оставил там Аллэна.

Прежде чем он отошел шагов на пятьдесят, Аллэн нагнал его. В то время пока продолжался осмотр вещей в гостинице, Аллэн был необыкновенно молчалив и серьезен, но теперь к нему возвратилась его обыкновенная веселость. Посторонний подумал бы, что ему недостает самого обыкновенного чувства сострадания.

— Какое это печальное обстоятельство! — сказал ректор. — Я, право, не знаю, что лучше сделать для этого несчастного человека.

— Можете успокоиться, сэр, — отвечал Армадэль со своим обыкновенным чистосердечием. — Я уже все решил с трактирщиком несколько минут тому назад.

— Вы! — воскликнул Брок с чрезвычайным удивлением.

— Я только сделал несколько простых распоряжений, — продолжал Аллэн. — Наш приятель, учитель, будет иметь все нужное, и с ним станут обращаться как с принцем, а когда доктору и трактирщику понадобятся деньги, они обратятся ко мне.

— Любезный Аллэн, — кротко заметил мистер Брок, когда вы научитесь думать, прежде чем действовать по вашим великодушным впечатлениям? Вы уже истратили гораздо больше денег на вашу яхту, чем позволяют ваши средства…

— Подумайте только! Мы положили третьего дня первые доски на палубе, — сказал Аллэн, переходя к новому предмету со своей обыкновенной непосредственностью. Сделано столько, что по ней уже можно ходить, если только голова не закружится. Я помогу вам подняться по лестнице, мистер Брок, если вы придете посмотреть.

— Выслушайте меня, — настаивал ректор. — Я теперь говорю не о яхте, то есть я упомянул о яхте только для примера….

— И прекрасного примера, — заметил неисправимый Аллэн. — Найдите мне во всей Англии маленькую яхту такой величины, красивее моей, и я завтра же брошу ее строить… О чем мы разговаривали, сэр? Я боюсь, что мы несколько отошли от темы.

— Я боюсь, что один из нас имеет привычку терять нить разговора каждый раз, как раскрывает рот, — возразил Брок. — Полно, полно, Аллэн! Это дело серьезное. Вы взяли на себя расходы, которые не будете в состоянии заплатить. Заметьте, я вовсе не порицаю вас за ваше доброе чувство к этому бедному человеку….

— Не отчаивайтесь за него, сэр, он выздоровеет, он будет совсем здоров через неделю. Отличный человек, я в этом не сомневаюсь! — продолжал Аллэн, который имел привычку верить каждому и не отчаиваться ни в чем. — Не пригласите ли вы его обедать, когда он выздоровеет, мистер Брок? Мне хотелось бы знать, когда мы все трое будем дружески сидеть за вином, как ему досталось такое необыкновенное имя — Озайяз Мидуинтер. Ей-богу, отцу его следовало бы стыдиться самого себя.

— Будете вы отвечать мне на один вопрос, прежде чем я уйду домой? — спросил ректор, с тревогой останавливаясь у своей калитки. — Счет этого человека за квартиру и за лечение может простираться до двадцати или тридцати фунтов, прежде чем он выздоровеет, если только он выздоровеет. Как вы это заплатите?