Разум и чувства и гады морские - Бен Уинтерс Страница 17

— Я не сомневаюсь, дело в мисс Уильямс.

— Кто такая мисс Уильямс? — спросила Марианна.

— Как! Вы не знаете? Не может быть, чтобы вы о ней не слышали. Она, моя милая, приходится полковнику родственницей, и весьма близкой. Я лучше не буду говорить, насколько близкой, чтобы не фраппировать юных барышень.

Состроив хитрую, загадочную гримаску, она выдержала долгую паузу и затем сообщила, обращаясь к Элинор:

— Это его родная дочь!

— Неужели?

— О да; и точная его копия.

— Копия? — переспросила Марианна. — Вы хотите сказать…

— И у нее даже есть… — не выдержала Элинор, но умолкла, лишь указав на собственное лицо.

— Да, — подтвердил сэр Джон. — Думаю, полковник оставит ей все свое состояние.

Затем он переменил тему, заявив, что раз экспедиция отменилась, им нужно придумать себе другой способ подобающего увеселения, и после серьезного обсуждения все порешили, что их несколько утешит небольшая экскурсия по самым крошечным клочкам земли, разбросанным по границе архипелага. Велели готовить яхты; судно Уиллоби с гордым «У» на корме, изящно выложенным из трех кладоискательских лопат, было первым, и никогда еще Марианна не сияла таким счастьем, как в тот час, когда ступила на его борт. Превосходная команда направила судно прочь от берега, и до самого возвращения ни Уиллоби, ни Марианну никто не видел, а вернулись они позже других.

За обедом к ним присоединились новые гости, так что за столом собралось почти двадцать человек, к немалому удовольствию сэра Джона. По такому случаю леди Мидлтон с радостью изжарила на медленном огне желчные пузыри целого семейства ленивцев. Уиллоби, по обыкновению, сел между старшими сестрами Дэшвуд. Миссис Дженнингс устроилась по правую руку от Элинор и некоторое время спустя, наклонившись мимо нее и Уиллоби к Марианне, шепнула достаточно громко, чтобы и они слышали:

— Я раскусила вас, как вы ни фокусничали. Я знаю, где вы были этим утром.

— И где же? — ответила Марианна, покраснев.

— Разве вы не знаете, — сказал Уиллоби, — что мы, как и все остальные, отправились кататься по островам?

— Да-да, мистер Нахал, я это прекрасно знаю, и я потрудилась разведать, куда именно вы отправились. Надеюсь, мисс Марианна, вам нравится ваш новый дом. Очень большой и отлично укреплен! — И, лукаво улыбнувшись, миссис Дженнингс набрала полный рот желчи ленивца.

Марианна отвернулась в крайнем смущении, а миссис Дженнингс добродушно рассмеялась и объяснила, что, задавшись целью выяснить, где они были, она послала служанку расспросить матросов Уиллоби, благодаря чему и узнала, что они ездили на остров Алленгем в имение тетки Уиллоби и провели там немало времени, любуясь прибрежными гротами и осматривая дом.

Элинор не верилось в услышанное, ей казалось немыслимым, что Уиллоби способен предложить, а Марианна — согласиться без спросу явиться к миссис Смит, с которой Марианна не была знакома и которая в то время находилась дома. Сразу же после обеда она расспросила сестру и с удивлением узнала, что все сказанное миссис Дженнингс — чистая правда. Марианна даже рассердилась из-за того, что Элинор могла в этом усомниться.

— Почему ты считаешь, что мы не могли туда съездить и осмотреть дом? Разве ты сама не говорила, и даже не один раз, как хочешь на него взглянуть?

— Конечно, но я ни за что не отправилась бы туда в компании одного лишь мистера Уиллоби и его французского орангутанга, к тому же когда миссис Смит дома!

— Но мистер Уиллоби — единственный, кто может показать тот дом. Я никогда еще не проводила такого приятного утра.

— Боюсь, — ответила Элинор, — что приятные затеи не всегда приличны.

— Напротив, и вот тебе самое верное тому доказательство! Если бы мой поступок и в самом деле нарушил приличия, я бы понимала это с самого начала, ведь мы всегда осознаем, когда поступаем дурно, и в этом случае я уж точно не получила бы никакого удовольствия!

— Но, милая моя Марианна, неужели даже сейчас, выслушав в свой адрес чудовищно беспардонные намеки, ты не сомневаешься в собственном благоразумии?

— Если судить по беспардонным намекам миссис Дженнингс, то все мы только и делаем, что нарушаем приличия. Я не чувствую, чтобы в моем визите в усадьбу миссис Смит было что-то дурное. Когда-нибудь все это достанется Уиллоби, и значит…

— Даже если когда-нибудь дом достался бы тебе, это еще не оправдание твоему поступку.

После этого намека Марианна покраснела, и, десять минут подумав, снова подошла к сестре и примирительным тоном сказала:

— Возможно, ты и права, Элинор, и с моей стороны было неразумно отправиться на Алленгем и осматривать там дом; но мистер Уиллоби так мечтал мне его показать, и, поверь мне, он просто чудесен. Я видела его отнюдь не во всей красе, мебель до того запущена, что хуже, пожалуй, только мох, которым поросли ступени парадного крыльца, но если все там обновить и обставить — по словам Уиллоби, потребуется всего тысяча-другая фунтов, — то может получиться один из лучших фортов английского побережья!

Внезапное и необъяснимое отплытие полковника Брендона на два-три дня увлекло миссис Дженнингс, да так, что только о нем она и рассуждала. Строить догадки она умела очень искусно, как и любой человек, более всего на свете заинтересованный в частной жизни своих знакомых. Не давая себе отдыха, она гадала, что могло стать тому причиной; не сомневаясь, что весть была дурная, она перебрала все возможные беды, какие только могли его постигнуть, и даже изображала в лицах самые любимые свои догадки, а именно «его дедушку похитили пираты» и «его лучшая карета случайно свалилась в яму со смолой».

— Как бы то ни было, — заключала она, — нет никаких сомнений, что причина его отъезда весьма и весьма печальная. Я все поняла по его лицу.

Все собравшиеся принялись обсуждать, как можно понять по лицу полковника хоть что-то, за исключением, конечно, того, что морских ведьм раздражать не стоит. Однако затем согласились, что многое бы отдали, чтобы узнать правду.

Конец догадкам положила леди Мидлтон, категорически заявившая:

— Что ж, желаю ему от всего сердца, чтобы его беды поскорее остались в прошлом, и хорошую жену в придачу. Однако, — тут она бросила многозначительный взгляд на мужа, — не такую жену, которую увозят с родины в огромном холщовом мешке.

Сэр Джон, услышав этот мягкий упрек, только хмыкнул в бороду.

Элинор, хотя и беспокоилась из-за внезапного отъезда полковника Брендона, не могла заставить себя гадать о его возможных причинах; куда более ее занимало необъяснимое молчание Марианны и Уиллоби касательно их помолвки. С каждым днем молчание это становилось все более удивительным и все менее согласовывалось с открытой натурой обоих. Элинор не понимала, что мешало им признаться хотя бы ей и матери в том, о чем их поступки свидетельствовали вернее всяких слов.