Из царства тьмы - Вера Крыжановская Страница 2

Мертвенно бледный Вадим Викторович молча слушал странные слова своего собеседника, а когда тот на минуту умолк, пробормотал:

— Но вот чего я не понимаю. Если меня похоронили, то как же я очутился здесь? Значит, меня выкопали из могилы?

— Всего лишь вынули из гроба, И вот как это случилось, — с улыбкой ответил собеседник доктора. — Убедившись, что доброе начало восторжествовало в вашей душе над злобой и жаждой мести, князь дал вам лекарство, которое успокоило боль, предотвратило внутреннее, влекущее за собою смерть, кровоизлияние и повергло вас в летаргический сон, придавший вам вид трупа. По получении депеши о вашей смерти, тетушка ваша смертельно заболела, и ее компаньонка просила оставить ваше тело в Ревеле до тех пор, пока сама больная или кто-либо из близких не распорядится о погребении. По разным причинам, которые теперь было бы слишком долго рассказывать, баронессу спешно схоронили в фамильном склепе Зельденбурга, который вы видели, конечно, в конце парка. В тот же склеп поставили, по совету князя, впредь до новых распоряжений и гроб доктора Заторского.

Для ясности рассказа должен прибавить, что генеральша Бармина уехала с детьми и м-ль Мэри в самый день погребения. В замке оставались лишь князь и барон, который собирался закончить свои дела и раскрыть нишу в капелле, где, согласно легенде, некогда был замурован ливонский рыцарь. Фон Козен надеялся, если возможно, положить конец появлениям этого «горевестника». Останки действительно нашлись и были похоронены согласно церковному обряду, князь же взял на себя окончательную дезинфекцию капеллы, и с этой целью остался в замке лишний день после барона, который горел нетерпением поскорее уехать.

Принадлежавшая нашему братству яхта, случайно находившаяся в Либавском порту, получила приказ идти на Ревель, и однажды темной ночью лодка с надежными людьми причалила к лестнице у крутого берега. По указаниям князя эти люди вошли в склеп, открыли гроб и вынули тело, заменив его соответствующей тяжестью, а затем опять тщательно завинтили. Укутанного в плед вас отнесли в лодку и переправили на судно, которое доставило вас сюда все еще в летаргии.

По прибытии в наше убежище все было поручено моему попечению, и потому пользуюсь случаем представиться своему больному: мое имя Дахара.

Лечение было продолжительное и трудное вследствие сложности внутреннего поражения-. Тем не менее, как видите, мы выходили вас и теперь вы на пути к полному выздоровлению. Но чтобы душевные волнения не вредили и не мешали природе работать, мы отняли на время у вас память и в продолжение пяти месяцев со дня катастрофы вы вели лишь растительное существование. Ну, а теперь, я полагаю, на сегодня довольно разговаривать.

— Позвольте задать еще один вопрос, — сказал доктор, задыхаясь от волнения. — За несколько дней до катастрофы я сделал предложение, так вот: увижу ли я когда-нибудь мою невесту или же я должен отказаться от нее, как и от всего моего прошлого?

— Это тайна будущего. Существуют некоторые основания предполагать, что над этой молодой особой тяготеет жестокая карма, а потому, ей предстоят тяжкие испытания и даже большие опасности. Возможно, что вам выпадет на долю помочь ей и, может быть, даже спасти, но для этого вам следует много работать и вооружиться совершенно иным знанием, чем то, которым вы владеете. Но, повторяю, на сегодня довольно. Подумайте над тем, что сказано мной, и когда к вам вполне вернется спокойствие, мы возобновим этот разговор. Размышлять о прошлом и будущем, или молиться и сосредоточиваться вы всегда можете в этом зале.

В продолжение нескольких дней Вадим Викторович не смог восстановить утраченное равновесие. Необыкновенная перемена в судьбе глубоко волновала его, а при мысли, что он умер для света, в котором родился и жил, кружилась голова. Ему казалось, что он потерял почву под ногами и витает над бездной. Вспоминая о Мэри, он испытывал почти физические страдания. Какой смысл заключался в словах лечившего его адепта о карме, тяготевшей над нею, тяжких испытаниях и ожидавших ее опасностях? А он, так сказать, «умер», и не может ни помочь ей, ни защитить. Вдруг у него блеснула мысль: нельзя ли было бы каким-нибудь окольным путем повидать тетку, чтобы та занялась Мэри. Но о ней он знал только, что она заболела, узнав о трагедии в замке Козенов.

Эти думы, совокупно с лихорадочным возбуждением, вредно отозвались на его все еще ослабленном организме. И вот однажды вечером он уснул, а когда снова проснулся в полном сознании настоящего и прошлого, прошло несколько недель. Физически он чувствовал себя теперь крепче и к нему вернулась его обычная энергия, а когда к нему пришел Дахара, он попросил разрешения задать ему еще несколько вопросов, на что тот, не колеблясь, согласился. Так Вадим Викторович узнал, что его тетка скончалась и ей наследовал какой-то дальний родственник. Относительно же Мэри адепт ответил уклончиво, что она по-прежнему живет в Петербурге, но подверглась разным превратностям судьбы.

— Моя вторая мать умерла из-за меня, и в ее отношении моя вина уже неисправима, — мрачно проговорил Вадим Викторович, — а Мэри жива, и ей я могу быть нужен. Так скажите же, учитель, что я могу сделать для облегчения насущной нужды и устранения предвидимых вами опасностей в будущем? Я так люблю ее, что не отступил бы ни перед какой жертвой, только укажите поскорее, как мне действовать.

Адепт улыбнулся.

— Прежде, чем предпринять что-либо в пользу м-ль Мэри, надо сначала запастись силами, чтобы действовать для ее спасения. В том состоянии, в каком вы теперь, самое большее, что можно, это — погибнуть вместе с ней. Сперва сделайтесь последователем нашей науки, а потом очиститесь. Или вы полагаете, что ваша прежняя жизнь могла пройти, не оставив на вас следов? Ваше астральное тело, да и аура тоже, отравлены плотскими отношениями с гадкой женщиной, одержимой самыми низменными инстинктами. Эта особа пробудила все, что таилось в вашей душе дурного, грязного, развратного, и вы весело барахтались себе в помойной яме, утешаясь удобным для вас софизмом: «я же — не первый и не последний, которые так живут». Поразившая вас пуля была справедливым возмездием того, чью честь вы оскорбили, а доверие обманули. Ваша связь оказалась еще тем отвратительнее, что баронесса была замужем и матерью семейства. Не думайте, что брак, столь униженное в наше время и развенчанное установление, является фантазией отжившей морали. Нет, этот институт олицетворяет собой семью, является основой всякого общества и служит для обуздания людской распущенности. Не без основания первые законодатели, насаждавшие высшие знания, оградили брак строгими и даже жестокими законами. Им-то ведь известны были флюидические законы, и они твердо знали, что разврат развивает животные инстинкты и своими заразными токами вызывает флюидические эпидемии. Поэтому они и приговаривали к смерти преступную жену и ее обольстителя. В современном же обществе идет полная вакханалия: оно приступом берет все убеждения, все обязанности, которые все-таки поддерживают еще некоторое равновесие, а порождаемые им хаотические течения потрясают континенты, равно как и алтари или троны. Понятно ли вам, что будучи достойным питомцем общества, опьяненного развратом и презирающего всякий долг, вы не в состоянии одолеть зло или руководить силами добра?