Прекрасные и обреченные - Фрэнсис Скотт Фицджеральд Страница 22

— Ох, еле добрались! Думали, не переживем! — возбужденно тараторила Мюриэл. — За нами в автобус зашла какая-то ненормальная! Все бормотала, как она собирается с кем-то расправиться. От страха я боялась пошевелиться, а Глория уперлась и никак не хотела выходить из автобуса.

Миссис Гилберт открыла рот, выражая благоговейный ужас.

— Неужели?

— Нет, правда, тронутая. Слава Богу, на нас не набросилась. А какая уродина! Боже правый! Мужчина напротив сказал, что с такой физиономией надо работать ночной сиделкой в приюте для слепых. Мы просто рыдали от смеха, а он надумал за нами волочиться.

В этот момент из спальни вышла Глория, и все взгляды устремились на нее. Обе девушки вдруг отошли в тень, превратившись в незаметный фон.

— А мы вот о тебе беседовали, — торопливо сообщил Дик, — с твоей матерью.

— Ну что ж!.. — бросила Глория.

Наступила короткая пауза, которую нарушила Мюриэл.

— Вы ведь великий писатель, так? — обратилась она к Дику.

— Я — писатель, — скромно подтвердил Дик.

— Я вот думаю, — серьезно начала Мюриэл, — если бы у меня хватало времени записывать все свои приключения, вышла бы замечательная книга.

Рейчел сочувственно хихикнула, Ричард Кэрамел с величественным видом наклонил голову, а Мюриэл не унималась:

— Только не возьму в толк, как это можно сесть и что-то написать? А стихи! Да я и двух строк не зарифмую. Ну и ладно, наплевать!

Ричард Кэрамел с трудом сдерживал хохот, а Глория жевала невесть откуда взявшуюся желатиновую пастилку, с унылым видом глядя в окно. Миссис Гилберт откашлялась, и ее лицо озарила сияющая улыбка.

— Видите ли, — изрекла она тоном человека, делающего мировое открытие, — вы не обладаете древней душой, как Ричард.

Древняя Душа вздохнул с облегчением — наконец-то долгожданные слова прозвучали.

Вдруг Глория объявила как о деле давно решенном:

— Я собираюсь устроить званый вечер.

— Ой, а меня пригласишь? — с шутливой дерзостью выкрикнула Мюриэл.

— Обед на семь человек: Мюриэл, Рейчел, я, ты, Дик, Энтони и этот парень по имени Ноубл. Он мне нравится. А еще Блокмэн.

Мюриэл и Рейчел выражали восторг тихим урчанием, миссис Гилберт моргала и лучезарно улыбалась, и тут Дик с небрежным видом задал давно не дававший покоя вопрос:

— Скажи, Глория, а кто этот Блокмэн?

Уловив в его тоне скрытую враждебность, Глория быстро повернулась к кузену:

— Джозеф Блокмэн? Да он из киношников. Вице-президент компании «Филмз пар экселенс». У них с отцом общие дела.

— Ах вот оно что!

— Так вы все придете?

Разумеется, придут все. Дату назначили за неделю. Дик поднялся с места и, облачившись в пальто, шляпу и шарф, изобразил на лице улыбку, обращенную ко всем присутствующим.

— Пока-пока! — весело помахала рукой Мюриэл. — Позвоните мне как-нибудь.

Ричарду стало стыдно за девушку, и он покраснел.

Наступил понедельник, и Энтони повел Джеральдин Берк обедать в «Боз-ар», после чего они отправились к нему на квартиру. Энтони выкатил маленький столик на колесах и, изучив хранившийся там запас спиртного, выбрал в качестве бодрящего средства вермут, джин и абсент.

Джеральдин Берк, работавшая билетершей у Китса, уже в течение нескольких месяцев скрашивала жизнь Энтони. Малышка требовала так мало, что Энтони к ней искренне привязался, так как после досадного случая с одной из дебютанток прошлым летом, когда после нескольких поцелуев от него ожидалось предложение руки и сердца, к девушкам своего круга стал относиться подозрительно. Его критический взгляд тут же отмечал все изъяны, будь то отсутствие внешнего изящества или недостаточная утонченность натуры. Но к простолюдинке, служившей билетершей у Китса, отношение совсем иное. Можно смириться с некоторыми особенностями характера у собственного лакея, но те же слабости совершенно непростительны для людей, которые стоят с тобой на одной ступени. Джеральдин, свернувшись калачиком у дивана, искоса поглядывала на Энтони, прищурив глаза.

— Ты ведь постоянно пьешь, верно? — неожиданно поинтересовалась она.

— Ну, в общем, да, — откликнулся Энтони, удивляясь заставшему врасплох вопросу. — А ты разве не пьешь?

— Нет. Ты же знаешь, иногда хожу на вечеринки раз в неделю, но выпиваю бокала два или три. А ты с приятелями пьешь не просыхая. По-моему, так и здоровье загубить недолго.

Слова Джеральдин растрогали Энтони.

— Значит, беспокоишься обо мне? Как мило с твоей стороны!

— Вот именно, беспокоюсь.

— Да не так уж много я и пью, — признался он. — Вот в прошлом месяце капли в рот не брал целых три недели. И вообще набираюсь по полной не чаще раза в неделю.

— Каждый день хоть чуть-чуть, да приложишься. А ведь тебе всего двадцать пять. Неужели нет никакой цели в жизни? Представь только, во что превратишься в сорок лет!

— Искренне надеюсь, что не протяну так долго.

Девушка только зацокала языком.

— Ну, ты спя-я-я-тил! — протянула она, смешивая очередной коктейль, и тут же спросила: — А вы, случайно, не родственники с Адамом Пэтчем?

— Он мой дед.

— Правда? — Девушка была явно заинтригована.

— Чистая правда.

— Забавно. Мой отец у него работал.

— Чудаковатый старик.

— А он добрый?

— Ну, в личной жизни он редко бывает противным без особой надобности.

— Расскажи о нем.

— Ну, что сказать, — задумался Энтони, — он весь высох, а на голове остатки седых волос, и кажется, что их растрепало ветром. Высоконравственный человек, что и говорить.

— И сделал много добра, — серьезно заявила Джеральдин.

— Вздор! — презрительно хмыкнул Энтони. — Благочестивый болван с куриными мозгами.

Джеральдин предпочла переключиться на другую тему:

— А почему ты с ним не живешь?

— А может, сразу податься в служки к пастору методистской церкви?

— Ну, ты спя-я-я-тил!

В знак неодобрения девушка снова цокнула языком. А Энтони удивился, сколько нравственной силы в душе этой маленькой бродяжки. Но что останется от моральных устоев, когда неумолимо надвигающаяся волна смоет ее с зыбкого островка респектабельности?

— Ты его ненавидишь?

— Да как сказать. Особой любви к нему никогда не питал. Никто не любит своих благодетелей.

— А он тебя ненавидит?

— Милая Джеральдин, — запротестовал Энтони, шутливо хмуря брови, — лучше сделай себе еще один коктейль. Я раздражаю деда. Стоит закурить сигарету, как он заходит в комнату и начинает недовольно сопеть носом. Он самодовольный зануда и порой лицемер. Я не стал бы пускаться с тобой в откровения, если бы предварительно не выпил. Да и какое это имеет значение.