Нефть! - Эптон Билл Синклер Страница 4

Но там, в Сан-Джеронимо, все эти люди вели себя, точно идиоты, и отец сказал судье Ларкею, как он смотрит на этот прием ловить автомобилистов при помощи агентов, прячущихся в кустах, шпионящих за гражданами. Все это было неблагородно и заставляло автомобилистов считать служителей закона врагами. Судья попробовал было сострить и спросил, не считает ли он, что каждый жулик может смотреть на представителей закона, как на врагов. На следующий день во всех местных газетах стояло «Нефтепромышленники противятся закону о скорой езде: Дж. Арнольд Росс говорит, что он этот закон изменит». Друзья Росса трунили над ним, но он стоял на своем и говорил, что рано или поздно он добьется того, что этот закон будет изменен, и в конце концов он, конечно, этого добился, и вы именно ему обязаны тем, что обычая ловить автомобили более не существует; полицейские агенты не прячутся в кустах, но в своих мундирах разъезжают верхом по дорогам, и вам нужно только поглядывать временами в маленькое зеркало и двигаться вперед с той скоростью, какая вам нравится.

IV

Они доехали до стоящего у края дороги домика с навесом, где продавался газолин. Росс поставил автомобиль под навес и велел подбежавшему человеку снять тормозные цепи. Мальчик выскочил из автомобиля в ту самую минуту, как он остановился, открыл маленькое отделение, находившееся сзади, достал из него мешок, в котором хранились тормозные цепи и бидон для смазочного масла. «Смазочное масло так же дорого, как сталь», — говорил обыкновенно Росс. У него много было таких изречений, и мальчик знал их наизусть. Росс говорил это не потому, что боялся лишней траты, и не потому, что на его заводах продавалось смазочное масло, а не сталь, но только потому, что его общим принципом было — делать все как можно лучше и относиться с уважением ко всякой части машин.

Росс тоже вышел из автомобиля, чтобы размять ноги. Это был человек высокий, крупный. Пальто сидело в обтяжку на его плотной фигуре. У него было круглое лицо с крупными чертами; румяные, гладко выбритые щеки были свежи, но, вглядевшись в него внимательнее, вы замечали под его глазами мешки, а у висков сеть морщинок. Волосы его были с сильной проседью. У него было много забот, и он начинал уже стареть. Выражение его лица — в решительные минуты суровое и энергичное — было благодушно-спокойное; и мысли его работали медленно, но основательно. Порой, когда представлялся случай, как, например, сейчас, он любил проявить свою общительность и поболтать по-просту с теми, кого он встречал по дороге — с такими же простыми людьми, как и он сам, которые не замечали его неправильного английского выговора и не старались вытянуть у него денег, — во всяком случае, не в таком количестве, на какое стоило бы обращать внимание.

И он с удовольствием разговаривал теперь с человеком, суетившимся около его автомобиля. «Да, сегодня в ущелье было очень скверно, такой густой туман, что пришлось немного запоздать; неладное место для спуска, трудно тормозить машину». — «Очень скверное место, — подтвердил его собеседник. — скользкое, как стекло: немало автомобилей попадают из-за этого в беду. Непременно нужно было бы что-нибудь придумать, как-нибудь улучшить дорогу». «Просто снять часть горы, — отдать эту работу на подряд», — подумал отец. Рабочий сообщил Россу, что сегодня тумана бояться уже нечего, что в мае туманы бывают здесь очень часто, но по утрам и к полудню всегда погода проясняется. Потом он спросил, не нужно ли газолину, но Росс ответил, что у него с собой большой запас, который они сделали перед началом подъема. На самом же деле Росс любил пользоваться газолином собственного завода, не доверяя другим, но не сказал этого, чтобы не обидеть собеседника.

Он протянул ему за услуги серебряный доллар — и отказался от сдачи. Рабочий в первую минуту был совершенно ошеломлен такою щедростью; потом, в знак приветствия, поднял вверх палец, да, он понял, что имеет дело с большим человеком. Отец давно уже привык к такого рода сценам, тем не менее, они всегда проливали луч света в его сердце, и, чтобы чаще испытывать такое настроение, он никогда не забывал держать в своих карманах запас серебряных долларов. «Бедняги, — говорил он, — маловато зарабатывают они». Росс хорошо это знал; он сам вышел из их среды и при всяком удобном случае старался объяснить это мальчику. Для него это была сама жизнь. Мальчик же видел во всем что-то романтическое.

Они заняли свои места и собирались уже тронуться в дальнейший путь, когда к домику, от которого они отъезжали, подъехала мотоциклетка и в ней — кто бы вы думали? — их преследователь, полицейский агент. Росс был прав, говоря, что он гнался за ними. Увидав их теперь у домика, где брали газолин, он сердито нахмурился, но так как ему не к чему было придраться, то они спокойно продолжали свой путь. «Очевидно, он будет теперь торчать здесь, где ему удобно подстерегать едущие мимо автомобили», — сказал отец. И это оправдалось. Не успели они проехать и двух миль скучным ходом — тридцать миль в час, как услышали позади себя громкий звук рога, и мимо них со страшной быстротой пронесся автомобиль. Несколько секунд спустя отец, посмотрев в свое маленькое зеркальце, объявил: «А вот и он, — я говорил». Мальчик быстро обернулся, и в этот момент, оглушая их ревом своего мотора, промчалась мимо мотоциклетка. «Гонка! Гонка! — восторженно закричал мальчик, подпрыгивая на месте. — О, папочка, поедем за ними!..»

Отец не достиг еще того возраста, когда увлечение спортом становится чуждым человеку, и, кроме того, ему удобно было видеть своего врага впереди себя и наблюдать за ним. Отец пустил свою машину полным ходом. Снова цифры поползли на красную черточку измерителя скорости: 35, 40, 45, 50, 55. Мальчик еле удерживался на краю своего сиденья, глаза его сияли, он крепко сжимал руки.

Волшебная лента из серого бетона кончилась. И теперь перед ними была широкая грязная дорога, длинными зигзагами тянувшаяся по низким холмам, засеянным пшеницей. Она была хорошо утрамбована, но на ней было немало бугров, на которых подскакивал автомобиль, снабженный всевозможными рессорами и приспособлениями, предназначенными для того, чтобы ослаблять толчки и не затруднять езду. Впереди поднималось громадное облако пыли — целая туча, которую ветер рассеивал по всем направлениям. Можно было подумать, что там двигалось многочисленное войско. Моментами удавалось рассмотреть мчавшийся с головокружительной быстротой автомобиль и преследовавшую его, теперь уже почти на одной линии, мотоциклетку.

— Он старается удрать. О, папочка, задержи чем-нибудь мотоциклетку! Задержи!

Да, такое приключение не часто встречается в дороге.

— Проклятый идиот, — произнес отец свой суровый приговор. — Человек рискует жизнью, лишь бы не заплатить грошового штрафа. Все равно ему не уйти от погони на такой дороге.

И спустя несколько секунд, когда пыль немного рассеялась, они увидели остановившийся у правого края дороги автомобиль, а рядом с ним мотоциклетку и агента с записной книжкой в руке, в которой он что-то отмечал. Отец уменьшил ход до невинных тридцати миль и проехал мимо. Мальчику очень хотелось остановиться и послушать неизбежные в этих случаях протесты и возражения, но он знал, что надо было наверстать потерянное время и воспользоваться удобным случаем, чтобы удрать от надзора. Сделав несколько миль, они ускорили ход. Мальчик в течение следующего получаса беспрестанно оглядывался, но агента уже не было видно. Снова для них не существовало никакого другого закона, кроме их собственного.