Мой друг, покойник - Жан Рэй Страница 4
Мой друг, покойник - Жан Рэй читать онлайн бесплатно
* * *
— Гилхрист исчез.
Так говорили все, и так скажете вы.
Но это неправда.
Он по-прежнему там, в углу кабинета, только превратился в обычного паука, толстого и на редкость отвратительного.
Как только я открываю сейф, он выбегает из своего логова и смотрит, следит за мной.
Теперь настало время моей мести.
Я нарочно совершаю ошибки в бухгалтерских книгах, а потом каминными щипцами хватаю паука и сажаю на испорченные страницы. Паук видит ошибки, испуганно бегает по белой бумаге и в ужасе заламывает волосистые лапки. Ибо Бог сохранил ум человека в крохотной и отвратительной оболочке.
Тогда я открываю сейф и беру его ненаглядные деньги.
Сэр, не думайте, что я их ворую! Как я могу брать банкноты, на которых еще не просохла горячая кровь моего сына?
Я медленно глажу его раздутое брюшко шелком драгоценной бумаги, а потом сжигаю фунты стерлингов в пламени свечи.
Надо видеть животину! Паук прыгает, бегает по чернильницам, пытается меня укусить. Однажды ему это почти удалось, но я ампутировал ему лапку ударом линейки! Видели бы вы, как он корчился от злобы!
Но этим не ограничиваются мои преследования. Я каждое утро уничтожаю паутину, которую он неумело ткет в своем углу.
Я очистил кабинет от насекомых. Целых двадцать клейких мухоловок свешиваются с потолка. Паук страдает от голода. Время от времени я подкармливаю его несколькими тощими комарами. Я не хочу его смерти.
А когда он пытается взбунтоваться, видя мои ошибки, я кричу ему: «Гилхрист, сегодня я тебя лишу мух», и он в отчаянии сворачивается в клубок.
Вчера я объявил ему, что ампутирую ему еще одну лапку.
Я накрыл его стаканом, а когда приблизился с ножницами, чтобы исполнить приговор, увидел под застывшим пауком сверкающую жидкость.
Гилхрист плакал!..
* * *
— Вот, сэр, налейте мне еще виски, которое бармен охладил на улице, залитой туманом, и холодной, как полярная ночь. Ирландское виски, виски Ирландии со вкусом крови и слез, которое освежает мой наполненный горечью и обметанный лихорадкой рот, грея мне сердце, мое исстрадавшееся сердце…
В полночьКак только пробило полночь, в мою комнату вошел призрак.
Я сидел спиной к двери, лампа затухала, и только бутылка виски сияла богатым, чистым и радостным светом в этом тараканьем логове.
Сердце мое ощутило гостя из мрака.
— Тень Питеркина Додда, матроса, которого я прикончил на Эйронделл-стрит в тот вечер, когда он обозвал меня дамским пуделем, — возгласил я вслух, — но я не боюсь ни Питеркина Додда, ни его отвратительную тень. Разве можно обзывать джентльмена дамским пуделем?
Я не осмеливался повернуть голову, но ничто не шелохнулось.
— Может, ты явился за восемью шиллингами, что завалялись в твоих карманах. А что бы ты сделал с этими деньгами после своей смерти? Если настаиваешь, я отдам их часть отцу Балкингорну, чтобы он помолился за тебя. Но так ли это нужно?
Гаснущая лампа множила за моей спиной тени.
Я не услышал хриплого голоса Додда и не ощутил тяжелого запаха прилива.
А тень позади меня давила на мою дрожащую плоть, как отчаяние на сердце.
* * *
Тогда я заговорил тише, и виски в глубине стакана с ужасом приняло в свою подвижную золотую плоть горький урожай моих слез.
— Ты ли это, — вымолвил я, — мой отец, чьи надежды я не оправдал; ты, для кого я так и являюсь маленьким розовым младенцем, который ломал игрушки и требовал другие, более красивые?
Ты, кому я без всяких угрызений совести причинял каждый день боль?
Иногда во сне, когда подстерегают суровые опасности, я был уверен, что встречу тебя. Еще вчера ты за руку вел меня через странное логово, где по канавам текла кровь, где человеческая плоть с воплями ужаса корчилась в страшных муках.
— Это ты?
Я не поворачивал головы.
Но никакой поцелуй не коснулся моих волос.
И я понял, что это не был мой отец.
* * *
— О! Она умерла…
Она?.. Кто?.. Я даже не знал ее имени — виски стерло его. Но я знал, что она любила меня со всей страстью своих двадцати лет.
Однажды она плакала надо мной, как плачет старая мать.
Я воздвиг между нами всё равнодушие своего сердца, всё забытье путешествий, все виски, выпитое в портах, куда заносили меня фантазия и манера поведения. И вот она умерла и явилась ко мне. Боже! Каким ледяным был мрак за моей спиной.
Лампа едва светила, и пламя смотрело в потолок.
Но ни одна ласковая рука не протянулась из мрака и ни один крик радости не донесся до меня.
Это была не она.
* * *
Огонек взлетел к небу, как крохотная душа ребенка-хориста.
И в ужасной ночи, окружавшей меня, появилась рука, которая схватила меня за горло.
Она дрожала, эта рука; она пахла луком и трубочным табаком.
И я понял с горечью и гневом, что это был гнусный Бобби Моос, явившийся похитить мое виски.
Имя суднаЭто было в то время, когда Хильдесхайм, Бобби Моос, Петрус Снеппе и я шли вниз по Длинному Пантей-Каналу на угнанной барже.
Поскольку это дьявольское судно принадлежало Аарону Сташельбину, ростовщику, наши души и совесть были спокойны.
Думаю, что в момент, когда Петрус Снеппе обрубил причальный трос, мы заметили отвратительную башку Аарона Сташельбина, вынырнувшую из плавучей кучи гнилых лимонов, водорослей, дохлых собак и пустых коробок. Но этого хватило, чтобы Бобби Моос плюнул ему в харю…
Впрочем, это не имеет никакого значения.
Мы пристали к берегу, чтобы отнести в бар Волшебный Город часы и воскресный костюм Аарона Сташельбина. В обмен на них хозяин бара Кавендиш дал нам шесть бутылок вполне приличного виски. Потом буксир забросил нам стальной трос и обеспечил нам увеселительную прогулку мимо доков.
Мы любовались грузовыми судами, шхунами, ржавыми торпедоносцами, наглыми катерами Кастомс-Хауза, и для каждого у нас было слово справедливой оценки.
Поэтому через полчаса все палубы, мостики и реи были усыпаны вопящей и жестикулирующей толпой, которую Бобби Моос, обладавший врожденным художественным вкусом, оценил в пять тысяч шестьсот кулаков, угрожавших нам.
Это доказывает, что люди не могут смириться с критикой даже тогда, когда она может им помочь в будущем.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments