Троецарствие - Ло Гуаньчжун Страница 50

— Вы считаете меня воином, как же я могу быть правителем?

Лю Бэй повторил свое предложение, но тут вставил слово и Чэнь Гун:

— Сильный гость не притесняет хозяина, прошу вас не сомневаться в этом.

Тогда Лю Бэй успокоился и устроил пышный пир. Для гостя и его свиты были приготовлены покои. На другой день Люй Бу устроил ответное пиршество в честь Лю Бэя. Лю Бэй явился вместе с Гуань Юем и Чжан Фэем. В разгар торжества Люй Бу повел Лю Бэя во внутренние покои. Гуань Юй и Чжан Фэй последовали за ними. Люй Бу приказал жене и дочерям войти и поклониться Лю Бэю. Лю Бэй и здесь повторил свое предложение, но Люй Бу ответил:

— Вам не следует, дорогой мой младший брат, уступать мне свою должность.

Такое обращение взбесило Чжан Фэя.

— Мой старший брат — это золотая ветвь и яшмовый лист [20], — крикнул он, — а ты кто такой, что осмеливаешься называть его младшим братом? Выходи, я буду драться с тобой до трехсот схваток!

Лю Бэй заставил его замолчать и уйти, а затем обратился к Люй Бу:

— На Чжан Фэя подействовало вино. Надеюсь, мой старший брат не станет порицать его.

Люй Бу промолчал. Вскоре гости разошлись. Люй Бу пошел провожать Лю Бэя за ворота. В эту минуту на коне появился Чжан Фэй, в руке он держал копье и громко кричал:

— Эй, Люй Бу, вызываю тебя на триста схваток!

Лю Бэй поспешно приказал Гуань Юю остановить Чжан Фэя и не допустить схватки.

На другой день Люй Бу пришел прощаться с Лю Бэем.

— Я бы не покинул вас, — сказал он, — но я боюсь, что не смогу поладить с вашими братьями. Лучше мне уйти в другое место.

— Если вы это сделаете, виноват буду я, — отвечал Лю Бэй. — Мой недостойный брат нагрубил вам. Когда-нибудь он искупит перед вами свою вину! Недалеко отсюда есть городок Сяопэй, где я когда-то держал войска. Не обессудьте на малом, но что если вам временно остановиться там? Я сочту своим долгом обеспечить ваше войско провиантом и фуражом.

Люй Бу поблагодарил Лю Бэя и увел войска в Сяопэй.

О том, как у Лю Бэя прошла обида на Чжан Фэя, мы сейчас рассказывать не будем, а вернемся к Цао Цао. Усмирив Шаньдун, Цао Цао донес об этом двору, за что и был пожалован титулом «Восстановителя добродетели» и Фэйтинского хоу.

В то же время Ли Цзюэ присвоил себе звание да-сы-ма, а Го Сы — звание да-цзян-цзюнь. Они творили бесчинства, но при дворе никто не смел даже заикнуться об этом. Тай-вэй Ян Бяо и да-сы-нун Чжу Цзунь представили императору Сянь-ди секретный доклад, где говорилось:

«Ныне у Цао Цао более двухсот тысяч войска и несколько десятков советников и военачальников. Если этот человек окажет поддержку династии и уничтожит злодейскую шайку, то Поднебесная будет счастлива».

— Нас уже давно обижают эти два разбойника, — со слезами на глазах сказал Сянь-ди. — Если их казнить, какое это будет счастье!

— Вот что я придумал, — сказал Ян Бяо. — Надо сперва сделать так, чтобы два разбойника передрались, а потом призвать Цао Цао с войсками и начисто уничтожить шайку. Иначе не установить спокойствия при дворе.

— Как же выполнить этот план? — поинтересовался император Сянь-ди.

— Я слышал, что жена Го Сы очень ревнивая женщина. Надо воспользоваться этим и вызвать разлад в его доме, — сказал Ян Бяо. — Тогда разбойники погубят друг друга.

Император тайно повелел Ян Бяо действовать, и Ян Бяо послал свою жену в дом Го Сы, якобы по делу. Та явилась, завязала беседу с женой Го Сы и мимоходом заметила:

— Я слышала, что у вашего мужа непозволительная связь с женой сы-ма Ли Цзюэ. Они тщательно скрывают свои чувства, но если Ли Цзюэ об этом узнает, он убьет их обоих. Мне думается, что лучше всего было бы вам прекратить с ними всякое знакомство.

— А я-то дивлюсь, почему мой муж не ночует дома! — в изумлении воскликнула жена Го Сы. — Оказывается, он вон какими бесстыдными делами занимается! Если бы не вы, так я и не знала бы ничего. Уж я приму меры!..

Жена Ян Бяо собралась уходить, а жена Го Сы все еще продолжала ее благодарить.

Прошло несколько дней. Го Сы по обыкновению собрался к Ли Цзюэ на пир. Тут жена ему и говорит:

— Характер Ли Цзюэ разгадать трудно, к тому же двум героям не существовать рядом. Если он преподнесет тебе яд в кубке вина, что тогда будет со мной?

Го Сы и слушать ее не хотел, но жена настойчиво удерживала его дома. Наступил вечер. Ли Цзюэ прислал к Го Сы слугу с вином и угощением. Жена Го Сы внесла кушанья, предварительно подсыпав туда яду. Го Сы хотел было приступить к еде, но жена сказала:

— Разве можно сразу есть то, что принесено откуда-то? Надо прежде дать попробовать собаке.

Собака тут же околела. С этого момента в сердце Го Сы запало подозрение.

Однажды, когда дела во дворце были уже закончены, Ли Цзюэ силой затащил Го Сы к себе на пир. Го Сы вернулся вечером домой, и у него вдруг начались желудочные колики.

— Тебя отравили, в этом нет сомнения! — воскликнула жена. Не долго думая, она велела развести навозную жижу и влить ее в рот мужа. Это вызвало у него рвоту, и ему стало легче.

— Мы вместе с Ли Цзюэ вершим великие дела, — негодовал Го Сы, — а он без всякой на то причины замыслил меня убить. Если я не помешаю ему, он меня отравит!

Го Сы тайно привел в готовность отряд латников и решил напасть на Ли Цзюэ, а тот, проведав об этом, в сильнейшем гневе воскликнул: «Да как он смеет!» — и велел своим латникам убить Го Сы.

С обеих сторон набралось несколько десятков тысяч воинов, и у стен Чананя завязалась кровавая битва. Воспользовавшись этим, разбойники стали грабить жителей. Племянник Ли Цзюэ, по имени Ли Сянь, окружил дворец, подал две колесницы и на одной из них увез императора, а на другой — вдовствующую императрицу. Цзя Сюй охранял колесницы. Остальным придворным пришлось идти пешком. У ворот они натолкнулись на воинов Го Сы, и множество придворных пало от их стрел. Под натиском войск подоспевшего Ли Цзюэ воины Го Сы отступили.

С какими опасностями император выехал из города и прибыл в лагерь Ли Цзюэ, мы здесь рассказывать не будем, а обратимся к Го Сы. Ворвавшись во дворец, он собрал всех женщин и девушек и увел их к себе в лагерь, а здание предал огню.

На другой день Го Сы с войском подступил к лагерю Ли Цзюэ. Император и императрица дрожали от страха.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Династию восстановивши, дом Хань Гуан-у возвеличил.

Но вот он ушел — и усобиц подобных не знали встарь:

Во время Хуаня и Лина в стране наступило смятенье,

А евнухи властью своею разрушили предков алтарь.

Хэ Цзинь скудоумный виновен, что трое князей появились: