Нефть! - Эптон Билл Синклер Страница 6

Вы узнали далее, что и теперь еще были люди, старавшиеся обращать своих ближних в свою веру; об этом гласили плакаты и надписи, украшавшие скалы и железнодорожные мосты: «Приготовься к встрече с твоим господом», — и тут же рядом объявление железнодорожной компании: «Здесь пересекаются железно-дорожные пути. Остановись. Смотри. Слушай». Отец объяснил, что железнодорожная компания предпочитает, чтобы встреча с богом произошла в другом месте, так как чересчур серьезное отношение к религиозным вопросам в этом месте может повлечь за собой печальные последствия. На одном из придорожных плакатов стояло: «Иисус ждет», а дальше начинался ряд бесчисленных объявлений, касавшихся обедов, ресторанов, гостиниц, — забавные объявления вроде: ресторан «Собачья конура», «Горшок с омарами» и т. п., доказывавшие, что люди очень любили покушать и приходили в веселое, шутливое настроение при одной мысли о еде. И каких только не было гостиниц. «Капля росы», «Случайный приют», «Надо торопиться» и пр. и пр. И тут же дух беззаботного веселья и непритязательных шуток встречал вас, когда вы входили в эти гостиницы. Внутренние их стены тоже были испещрены разными надписями вроде: «Богу мы верим, всем другим за наличные», «Не браните наш кофе: настанет день, когда и вы тоже будете стары и слабы», «Мы заключили с нашим банком условие: он не продает супов, а мы не учитываем чеков», и многое в этом роде.

VI

Теперь они ехали по широкой долине; на целые мили тянулись пшеничные поля, зеленевшие в лучах майского солнца. Вдали среди группы деревьев виднелись там и сям крыши домов. «Если вы ищете уютный дом, — гласил плакат, — то поспешите в Санта-Инес — хорошая вода, дешевая земля и семь церквей. За справками обращайтесь к „Спрукс и Никельсон“».

Скоро дорога сделалась значительно шире; посредине ее протянулся ряд деревьев, по обеим сторонам выстроились домишки. «Если будете ехать медленно, увидите наш город; если помчитесь быстро, увидите нашу тюрьму», — предупреждал один огромный плакат. Отец замедлил ход до двадцати пяти миль в час, так как он знал, что городские власти любили прибегать к такого рода приему: подстерегали приезжавших в их город автомобилистов, и в тех случаях, когда они не были знакомы с правилами езды в городе и не изменяли сразу хода своих машин, с них взыскивали большой денежный штраф, и деньги шли на выпивку этих грабителей нового типа. И с ними отец собирался вести серьезную борьбу: он говорил, что все эти штрафы должны идти государству на исправление дорог.

«Деловой центр города. 15 миль в час». Главная улица Санта-Инес представляла двойную аллею с двумя рядами автомобилей, стоявших так плотно один к другому, что новоприбывшим приходилось ждать, пока какой-нибудь из стоявших автомобилей не даст заднего хода и не выедет из ряда, и тогда тотчас же торопливо занимать освободившееся место. Вдвинув, наконец, свой автомобиль, куда ему полагалось, Росс снял свое пальто, аккуратно сложил его, заправил рукава внутрь, — что он никогда не забывал делать после того, как сделался владельцем универсального магазина, который заключал в себе и отделение мужского верхнего платья. Он и Бэнни аккуратно уложили свои пальто в заднем отделении автомобиля и, заперев его на ключ, направились по пешеходной дорожке вниз по аллее мимо магазинов.

Санта-Инес был одним из городов Соединенных Штатов, и выставленные здесь на продажу вещи были точно такими же вещами, какие вы могли видеть в витринах других главных улиц, — «рекламированные» товары национального производства. Владелец ранчо приезжал в город в рекламированном, национального производства автомобиле, ускорял его ход, нажимая на педаль своим рекламированным, национального производства башмаком. В книжном киоске он находил выставку рекламированных журналов, содержащих все национально рекламированные объявления о национально рекламированных вещах, которые он повезет отсюда в свое ранчо.

Только очень немногие подробности придавали Санта-Инес характер западного города: ширина улиц, совершенно новые магазины, сверкающие белизной своих стекол усовершенствованные электрические фонари, висевшие посреди улиц; и тут же вы могли встретить человека в широкополой шляпе — низкорослого индейца, шамкающего на ходу губами, и одинокую фигуру ковбоя. «Элит-кафе» — гласила белая вывеска над одной из дверей; а на окне, на самом стекле, было написано масляной краской: «Вафли», и у дверей висело «меню» с обозначением цен всех тех блюд, которые вы могли получить здесь. В самом кафе вдоль одной стены были расставлены столики, а у другой стены помещалась стойка, и перед ней ряд широких спин без пиджаков с перекрещенными на рубашках подтяжками, восседавших на высоких табуретах. Здесь, у стойки, можно было поесть, и Росс с мальчиком поспешили занять два свободных табурета.

В таком месте, как это, Росс чувствовал себя в своей сфере. Ему доставляло удовольствие пошутить со служанками — он всегда умел сказать что-нибудь забавное, придумывая смешные названия кушаньям: «Пожалуйста, чтобы яйца смотрели на меня во все глаза», — говорил он, заказывая яичницу-глазунью. «Заверните ребеночка в одеяльце», — внушал он и смеялся над усилиями служанки догадаться, что это означает сваренное вкрутую яйцо, положенное между двумя ломтиками хлеба. Он оживленно болтал со своим соседом-ранчером, спрашивая его о всходах пшеницы и о предлагавшихся ценах на апельсины и орехи; все эти вопросы его очень интересовали как торговца нефтью, которому важно знать, насколько будут обеспечены деньгами его покупатели. Росс был и землевладельцем и собирался еще «прикупить кусочек», так как он считал, что вся Южная Калифорния содержит в своих недрах нефть и что рано или поздно здесь будет нефтяное царство.

Но сейчас они опаздывали, у них не было времени шутить. Росс спросил себе жареного зайца, но Бэнни не захотел его есть — не из-за каких-нибудь предубеждений, а потому, что в это утро он видел на дороге раздавленного зайчонка. Бэнни выбрал жареную свинину, потому что он никогда не видел мертвой свиньи. Ему подали на блюде два ломтика мяса с картофельным пюре, положенным горкой — с ямкой наверху, в которую был налит сладкий, коричневого цвета, соус, и немного рубленой свеклы с листиком салата, политым яблочной подливкой. Служанка принесла ему добавочную порцию, так как ей понравился этот веселый загорелый мальчик с розовыми щеками, с растрепавшимися от ветра кудрями, с нежно очерченным, как у девочки, ртом, с живыми блестящими карими глазами, которые с интересом оглядывали все в комнате: и надписи на стенах, и бутылки с ягодным сиропом, и куски пирога, и толстую веселую служанку, и другую, худенькую, с усталым лицом, которая прислуживала ему. Он смешил ее, рассказывая о прятавшихся в кустах агентах, следящих за автомобилистами, и о той — погоне, свидетелями которой они с отцом были. В свою очередь, она рассказала ему о тех преследованиях, каким подвергаются автомобилисты при въезде в их город. Сосед Бэнни как раз попал в лапы властей и должен был заплатить штраф в десять долларов. Сосед тоже принял участие в разговоре, и, таким образом, им, было о чем поговорить, пока Бэнни кончал свой обед, запивая кусок торта с изюмом стаканом молока. Вставая из-за стойки, Росс дал служанке «на чай» полдоллара, что для этого кафе было совершенно неслыханной щедростью и казалось даже чуть ли не безнравственным. Тем не менее служанка деньги взяла.