Другой барабанщик  - Уильям Мелвин Келли Страница 8

– А ты за него не боишься? Ты же хочешь воспитать его приличным мальчиком, нет? – спросил Томасон с наигранной озабоченностью.

– Ничего она ему не сделает. Ну, может, даст чего-нибудь сладенького.

– Так и я о том же! Она обнимет его и скажет, чтобы он пришел к ней лет через шесть, и когда он станет большим и красивым, как его папаша, она покажет ему кое-что о-очень особенное!

Мужчины опять рассмеялись.

– А, заткнись! – Гарри, не слишком осерчав, отвернулся и снова поглядел на улицу. И тут он увидел сына: вынырнув из-за угла, мальчик бежал к веранде.

– Ну, вот и он. – Томасон хлопнул Гарри по плечу. – Бежит со всех ног! Уверен, на сей раз он ей не дался. Правда, этот мальчуган всегда бегает. Во всяком случае, энергия в нем прямо-таки бурлит.

Он отвернулся и снова занял привычное место у стены.

Мальчишка уже добежал до магазина. Он остановился, посмотрел по сторонам, потом устремил взгляд в сторону хребта Истерн-Ридж, где что-то привлекло его внимание. Он всмотрелся повнимательнее, кинулся через улицу и взбежал на веранду.

– Папа, грузовик едет! – Одновременно он протянул руку и сунул отцу в ладонь три длинные темноватые сигары, сужающиеся к концу.

– Где ты это взял?

– Мисс Риккетт дала мне и сказала, что это для тебя, и еще она сказала, что ты бы разок зашел ее проведать. – Он замолчал, поглядел в дальний конец улицы, словно ждал кого-то. – Грузовик едет.

Мужчины позади него за его спиной прыснули. А Гарри взял сигары и опустил в нагрудный карман рубашки. Потом повернулся к мужчинам: – А она вам, ребята, когда-нибудь посылала гостинцы? – И сделал вид, что ужасно горд.

– Папа, я видел грузовик. Он был… – И тут за его спиной показался грузовик – большой, черный, с квадратным кузовом, в котором лежали горой белые кристаллы, которые тряслись и поблескивали в утренних лучах солнца. Когда колеса со скрежетом затормозили, из кузова на мостовую высыпалась часть груза – с таким сухим хрустом сыплются в плошку поджаренные хлопья из коробки. Кое-кто из собравшихся на веранде подошел к ее краю и заслонил глаза от солнца ладонью. Гарри положил мальчику руку на голову, когда шофер, скрипя полотняными штанами по кожаному сиденью, подвинулся вправо и высунулся из окна:

– Где дом Калибана?

– Туда по дороге, через полторы мили. – Гарри шагнул вперед и, протянув руку, положил ее на опущенное стекло. – Не пропустишь. Дом похож на три белые коробки, составленные вместе. А что везешь? Каменную соль?

– Думаю, это не твое дело, если только твоя фамилия не Калибан! – Мужчины на веранде хохотнули, а шофер на секунду замялся, не осознав, что чуть было не обозвал Гарри негром. – Но ты прав. Говоришь, туда по дороге? Три белые коробки?

– Именно. Значит, соль?

– Точно! Соль. Ему нужна соль. И я везу ему соль. Значит, туда по дороге? Белые коробки?

– А зачем ему такая пропасть соли? Не знаешь?

– Не знаю. Он заказал. Десять тонн. Ежели у него есть деньги, у меня есть соль. Говоришь, полторы мили?

– Именно.

– Хорошо. – Шофер поднял стекло, но рукоятка не работала, и стекло поднялось только до половины. Он со скрипом отъехал по сиденью обратно за руль и завел мотор. Грузовик затарахтел по мостовой, и из-под его колес справа и слева взметнулись тучи пыли.

– Странно, зачем этот черномазый покупает столько соли. Десять тонн соли. – Томасон повернулся к Гарри. – Пойдем, покажу тебе кое-что. – Он улыбнулся и жестом пригласил Лиланда зайти в магазин. Мальчик последовал за ними.

Зайдя внутрь, хозяин магазина полез под прилавок и выудил бутылку виски и два толстодонных стакана. Гарри нагнулся над банкой соленых огурцов. Стоящий рядом с ним Гарольд поднялся на цыпочки и, нахмурив лоб, сквозь упавшие на глаза вихры стал глядеть на банку с шоколадными драже на нижней полке.

– Послушай, Томасон, дай-ка мне вон тех штучек на пять центов!

Я же ему ничего не сказал про это, так что никто не может меня упрекнуть, но я же дал себе обещание. И этого довольно.

Томасон взял большой мерный ковшик, зачерпнул им шоколадных драже из банки, взвесил – там было всего десять шариков – и сложил конфеты в пакетик. Гарри взглядом попросил Томасона отдать их сыну, который взял пакетик с затаенным восторгом, от радости не в силах вымолвить ни слова. И сразу начал их поедать, открывая и сразу закрывая пакетик после того, как брал новый шарик, точно от попадания в пакет свежего воздуха шоколад мог испортиться.

Гарри снова обернулся к хозяину магазина:

– Интересно, зачем ему столько соли?

Томасон разлил виски по стаканам и пожал плечами:

– А черт его знает. Наверное, для своей фермы. А иначе зачем ему заказывать столько.

Гарольд оторвал восхищенный взгляд от конфет:

– Папа, а Такер, о ком вы говорите, – это тот хороший ниггер? – И Гарри почувствовал, как мальчик дергает его за штрипку штанов.

Томасон перегнулся через прилавок и заговорил с мальчуганом:

– Кто это тебе сказал, что он хороший ниггер, а, малыш? Да хуже ниггера, чем он, на свете нет!

Гарри почувствовал, как лицо мальчика прижалось к его ноге. Он взглянул вниз и заметил, что сын робко поглядывает на него. Они оба поняли, что произошло: ему запрещали употреблять слово «ниггер». И, кроме того, Гарри и его жена не хотели, чтобы он нахватался уличных оценок, хороших или плохих, о людях и событиях, и требовали, чтобы он всегда им рассказывал, где он узнает о тех или иных вещах. Гарри прямо-таки уже слышал голос жены: «Ты позволяешь своему сыну стоять там и слушать все эти мерзости, что слетают с языка твоих друзей; немудрено, что он приходит и вываливает все эти бредовые идеи!»

– Так кто тебе сказал, Гарольд, что Такер – хороший негр?

– Никто, – зарывшись в отцовскую штанину, ответил мальчик. – Я просто… – Он осекся.

Гарри повернулся к Томасону:

– Может, еще по стаканчику? – И он хлопнул ладонью по прилавку так сильно, точно заколачивал молотком гвоздь.

– Можно! Сей момент! – И тот схватил бутылку за горлышко. – Но нам надо держать ухо востро – моя жена имеет обыкновение заявляться, когда ее не ждешь…

Гарри поднял руку и оборвал его на полуслове:

– Гарольд, пойди-ка, погляди, не идет ли миссис Томасон, а когда она появится, скажи ей: «Хелло!» – Он улыбнулся Томасону. – И скажи это громко!

Мальчик вышел и сел на пол под дверью магазина, уткнув нос в нижнюю часть сетки, которая выгнулась от многочисленных ударов ногой. Мужчины чокнулись полными стаканами, пожелали друг другу здоровья и, поднеся стаканы к губам, опрокинули виски в глотки.

– Папа?

Томасон одним махом смел стаканы и бутылку с прилавка и неловко поставил все это на полочку внизу. Оба выпрямились и отерли губы.