Труженики моря - Виктор Гюго Страница 9

Это было его имя.

Его звали Жиллиат.

Он долго стоял неподвижно, разглядывая надпись, следы, снег, – потом задумчиво продолжил свой путь.

Жиллиат жил в приходе церкви Святого Сампсония. Его там не любили. И на то имелись причины.

Прежде всего, он жил в доме, который считался «нечистым». На Джерсее и Гернзее попадаются в деревнях, а иногда даже и в городе на людных улицах, – дома, вход в которые заколочен. Окна нижнего этажа в них забиты досками, напоминающими отвратительный пластырь; окна верхних этажей одновременно открыты и закрыты, потому что все оконные рамы заперты на задвижки, а стекла выбиты. Если к такому жилищу прилегает двор, то он весь зарос травой, а забор развалился; если есть сад, то в нем растет лишь крапива, терновник и репей, и там можно найти самых редких насекомых. Дымоходы развалились, крыша потрескалась. Внутри дом пришел в полный упадок: дерево сгнило, камень заплесневел, обои отстали от стен. В таких постройках можно найти старинные обои различных эпох: времен Империи – с изображениями драконов, времен Директории – с изображением полумесяца, времен Людовика XVI – с балюстрадами и колоннами. Густая паутина, полная дохлых мух, свидетельствует о том, что пауков здесь никто не тревожит. На полу – осколки разбитой посуды. Таков дом, который считают «нечистым». По ночам его посещает дьявол.

Дом, так же как и человек, может превратиться в труп. Чтобы убить жилище, достаточно окружить его суеверием. Тогда оно становится страшным. Такие мертвые дома нередки на островах Ламанша.

Крестьяне и моряки вообще верят в нечистую силу. Обитатели Ламаншского архипелага могут сообщать вам самые точные сведения о привычках и характере дьявола, они убеждены, что он имеет своих наместников во всех странах света.

Нормандские рыбаки, пребывая в море, должны держать ухо востро, чтобы не поддаться на удочку дьявола. Вот, например, в течение долгого времени все думали, что на утесе Ортах между Ориньи и Каске живет Святой Маклу. Многие старые матросы не раз видели, как он сидел на скале, читая книгу. Поэтому, проезжая мимо того места, все матросы каждый раз становились на колени, пока наконец дьявольский обман не был обнаружен и не уступил место истине. Оказалось, что на скале жил не святой, а сам сатана, прикидывавшийся святым в течение нескольких веков! Даже церковь иногда совершает ошибки. Нужно тонко разбираться в дьяволах, чтобы не поддаться их обману.

Местные старожилы рассказывают – это относится, правда, к давно минувшим временам, – что католическое население Нормандского архипелага имело раньше, хотя и невольно, гораздо более тесные сношения с демоном, нежели протестанты. Чем это было вызвано – неизвестно, однако достоверно лишь то, что дьявол приносил им тогда очень много неприятностей. Избрав католиков, он придумывал тысячу поводов для того, чтобы досадить им. Он позволял себе совершенно недопустимые фамильярности. Одной из его излюбленных шалостей были ночные визиты в католические семьи в тот момент, когда муж уже крепко спал, а жена только начинала дремать. Это порождало массу недоразумений. Патулье [5]склонялся к мысли, что Вольтер был рожден подобным образом. В конце концов, тут нет ничего невероятного. Такие случаи известны и даже описаны в книгах заклинаний под рубрикой «De erroribus nocturnis et de semine diabolotum» [6]. Особенно свирепствовал дьявол в Сен-Гелье в конце прошлого столетия. Возможно, это было наказанием за грехи революции. Последствия революционных излишеств ведь неисчислимы. Достоверно лишь то, что этот таинственный пришелец – кто бы он там ни был: демон или нет, – обнимал по ночам в темноте не одну правоверную женщину. Что может быть приятнее, чем дать жизнь Вольтеру! Одна из этих особ, обеспокоенная происшедшим недоразумением, обратилась во время исповеди за разрешением собственных сомнений к своему духовному отцу. Тот ответил: «Если вы хотите убедиться, с кем имеете дело – с дьяволом или со своим мужем, пощупайте его лоб; ежели у него окажутся рога, вы будете уверены…» – «В чем?» – спросила женщина.

Дом, в котором жил Жиллиат, прежде считался нечистым. Но хотя привидения давно оставили жилище в покое, здание все же оставалось под подозрением. Каждый знает: если в доме, принадлежащем дьяволу, поселяется колдун, дьявол успокаивается и перестает туда являться, считая, что дом попал в надежные руки. Сатана относится к колдуну вежливо и приходит только тогда, кода тот его позовет как врача.

Дом назывался «Бю-де-ля-Рю». Он был построен на краю длинной косы или, вернее, утеса, возле которого находилась маленькая гавань Гуме-Паради. Вода в этом месте очень глубока. Дом стоял одиноко, почти оторванный от всего острова. К постройке прилегал маленький садик. Случалось, волны затопляли этот сад. Между Сен-Сампсоном и бухтой Гуме-Паради возвышался холм, на вершине которого было здание, увенчанное башнями и носившее название «Валльский замок». Благодаря этому холму Бю-де-ля-Рю не был виден из Сен-Сампсона.

Колдунов в Гернзее можно встретить весьма часто. Они занимаются своим делом, и XIX век против них бессилен. Их занятия зачастую преступны: они плавят золото, собирают травы по ночам, напускают порчу на скот. К ним обращаются за врачебной помощью; колдуны заставляют приносить им в бутылках «воду больных», смотрят на нее и зловеще заявляют, что «вода не предвещает ничего хорошего». Какой-то из них однажды, в марте 1856 года, обнаружил в «воде» больного семь чертенят.

Местные жители боятся колдунов. Один чародей недавно наслал порчу на булочника и на его печь; другой тщательно заклеивал и прятал пустые конверты; третий хранил на полке какие-то запечатанные бутылки. Некоторые колдуны настолько любезны, что соглашаются за две-три гинеи принять все болезни на себя. Они начинают с криками корчиться и кататься по кровати, а больной заявляет, что ему стало лучше. Многие из чародеев исцеляют страждущих, обвязывая их обыкновенным платком. Это средство так просто, что поразительно, как никто раньше не додумался до такого. В прошлом столетии колдунов в Гернзее сжигали живьем. Теперь их приговаривают к двум месяцам тюремного заключения: четыре недели на хлебе и воде и четыре недели в карцере.

Вернемся к Жиллиату.

Сохранился рассказ о женщине, которая после революции приехала на Гернзей с маленьким ребенком. Она, скорее всего, была англичанкой, во всяком случае – не француженкой. Точное ее имя неизвестно; гернзейское произношение превратило его в «Жиллиат». Женщина жила одна с ребенком, о котором говорили разное: он приходился ей не то племянником, не то внуком, не то сыном, не то вообще ей совершенно чужой. Денег у нее было мало, жила она бедно, купила клочок земли в Сержанте и маленькую усадьбу близ Рокена. Дом Бю-де-ля-Рю в то время являлся нечистым. Он был необитаемым уже в течение тридцати лет и почти развалился. Сад не приносил никаких плодов – море слишком часто заливало его. Кроме ночных шорохов и отблесков, от дома людей отпугивала еще и легенда о том, что, если там оставить вечером на камине моток шерсти, спицы и полную тарелку супа, наутро суп окажется съеденным, а из шерсти будет связана пара рукавиц. Дом продавался с дьяволом в придачу за несколько фунтов стерлингов. Женщина купила его. Ее прельстила дешевизна, а может быть, и сам дьявол.