Герой - Уильям Сомерсет Моэм Страница 9

– Ах, мистер Джексон, какую прекрасную вы прочитали проповедь!

Они сели за стол и съели суп из бычьих хвостов. Страшно подумать, на какие ухищрения пускается сатана, чтобы подобраться к истинно верующим; и суп посреди дня – одна из его наиболее опасных уловок, на которую так легко попадаются простодушные селяне и жители пригородов: среди них грех этот наиболее распространен.

Джеймс сидел рядом с миссис Клибборн, и вскоре она повернулась к нему с меланхолической улыбкой, всегда казавшейся ей самой действенной.

– Расскажите нам, как вы заслужили крест Виктории.

Другим тоже хотелось услышать этот рассказ из уст героя, но деликатность не позволяла задать этот вопрос. К счастью, миссис Клибборн таким недостатком не страдала, и теперь все желали воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами.

– Мы все ждали этого с нетерпением, – поддержал миссис Клибборн викарий.

– Едва ли здесь есть о чем рассказывать, – ответил Джеймс.

Отец и мать смотрели на него счастливыми глазами, и полковник кивнул Мэри.

– Пожалуйста, Джейми, расскажи нам, – попросила она. – Мы видели только короткую статью в газетах, и ты ничего не писал об этом в своих письмах.

– Думаете, мне самому уместно рассказывать об этом? – Джеймс мрачно улыбнулся.

– Здесь ваши друзья, – заметил викарий.

А полковник Клибборн добавил, с восхищением глядя на жену:

– Ты не можешь отказать даме!

– Я старая женщина, – скорбно вздохнула миссис Клибборн. – И не жду, что он сделает это для меня.

Миссис Клибборн принадлежало лишь одно разумное изречение: она говорила, что старость начинается в тридцать лет, но, впрочем, не относилась к этому серьезно. Должно быть, она повторяла сотням молодых офицеров, что годится им в матери, и печально смотрела в потолок, когда они сжимали ее руку.

– Ничего удивительного я не сделал, – наконец сказал Джеймс, – да и пользы это не принесло.

– Любое доброе деяние приносит пользу, – назидательно вставил викарий.

Джеймс посмотрел на него и продолжил:

– Я лишь попытался спасти жизнь младшему офицеру, который только-только приехал в полк… но мне не удалось.

– Вы не передадите мне соль? – попросила миссис Клибборн.

– Мама! – воскликнула Мэри и посмотрела на миссис Клибборн с легким раздражением, ей не свойственным.

– Продолжай, Джейми, мой мальчик, – приободрила сына миссис Парсонс.

И Джейми, заметив, какую гордость выразило осунувшееся лицо отца, продолжил, обращаясь только к нему одному. Другие не понимали, какую боль доставляют их восхищенные восклицания, а отец трогательно сочувствовал ему.

– Этот Ларчер, восемнадцатилетний юноша со светлыми волосами и синими глазами, выглядел совсем мальчиком. Его родители живут где-то неподалеку, около Эшфорда.

– Ты говоришь, Ларчер? – переспросила миссис Клибборн. – Никогда не слышала этой фамилии. Они не из нашего графства.

– Продолжай, Джейми. – В голосе Мэри слышалось нетерпение.

– Он пробыл с нами три или четыре недели, но я довольно много от него узнал. Странно, конечно, но он очень привязался ко мне. Отличный парнишка, умный, увлеченный, искренний. Я не раз говорил ему, что его место в школе, а не на войне.

Миссис Клибборн глупо улыбалась, и лицо ее выражало девическую невинность.

– Мы знали, что через день или два произойдет сражение. Вечером перед битвой мы разговорились с молодым Ларчером. «Как ты себя чувствуешь?» – спросил я. Он ответил не так быстро, как обычно. «Знаешь, я ужасно боюсь, что струшу». «В этом нет ничего страшного, – рассмеялся я. – В первом бою почти все трусят. Вначале приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не убежать, но потом все встает на свои места, и это кажется тебе чем-то вроде охоты». «Я предчувствую, что меня убьют», – признался он. «Глупости, – возразил я. – Когда мы впервые попадаем под огонь, всех охватывает такое предчувствие. Если бы погибали все, у кого такое предчувствие, наша армия давно бы отправилась на небеса».

– Вам следовало сказать ему, что он должен вверить себя Господу, которому под силу отвести пулю и сломать меч, – вставила миссис Джексон.

– Он был не из таких, – сухо ответил Джеймс. – Я подтрунивал над ним, думая, что это лучший способ поднять ему настроение. На следующий день мы действительно вступили в бой. Нам приказали занять пустующий холм. Мы полагали, что холм пустует, пока с него не начали стрелять. На холме окопались буры. Они выждали, пока мы подойдем на расстояние выстрела из детского пистолета, а потом открыли шквальный огонь. Мы делали все, что могли. Попытались взять вершину штурмом, но шансов не было. Люди падали, как кегли. Я никогда не видел такого. Мы получили приказ стрелять, но какой смысл стрелять по голым камням, за которыми попрятались буры? Нам пришлось отойти, не оставалось ничего другого, и тут выяснилось, что юный Ларчер ранен. Подумав, что нельзя оставлять его там, где он упал, я вернулся к нему и спросил, может ли он идти. «Нет, – ответил он. – Меня ранило в ногу». Я опустился на колени и перетянул ему ногу выше раны, чтобы он не истек кровью. Все это время братья-буры непрерывно палили по нам. «Как ты?» – спросил я. «Немного кружится голова, а так – ничего, – ответил он. – Я не струсил, правда?» – «Нет, конечно, нет, не говори глупостей. Как по-твоему, сможешь идти?» – «Попытаюсь». Я поднял его на ноги, обнял, и мы немного прошли, а потом он сильно побледнел и простонал: «Мне так плохо, Парсонс», – и потерял сознание. Пришлось нести его, мы отошли от буров, и тут меня ранило в руку. «Слушай, я больше не могу тебя нести, – сказал я ему. – Ради Бога, очнись». Он открыл глаза, одной рукой я поддерживал его, не давая упасть. «Думаю, я смогу идти…» И когда он произносил эти слова, пуля попала ему в шею, и его кровь брызнула мне в лицо. Он ахнул и умер.

Джеймс закончил, его мать и Мэри вытирали слезы. Миссис Клибборн обратилась к мужу:

– Реджи, я уверена, что Ларчеры не из нашего графства.

– Дорогая, в Симле [7] мы познакомились с военным инженером с такой фамилией.

– Я знала, что где-то слышала эту фамилию! – Голос миссис Клибборн торжествующе звенел, словно ей удалось разгадать очень трудную загадку. – У него были рыжие усы.

– Родители этого молодого человека связывались с вами, капитан Парсонс? – спросила миссис Джексон.

– Я получил письмо от миссис Ларчер, матери юноши. Она просила заехать к ней.

– Она должна быть очень признательна тебе, Джейми.

– Почему, Мэри? На то нет причин.

– Ты сделал все, что мог, чтобы спасти ее сына.

– Было бы лучше, если бы я не пошел к нему. Он даже мог остаться жив, если бы я не повел его к своим. Его взяли бы в плен и отправили в Преторию, но все лучше, чем гнить в вельде. Ларчера убили, потому что я пытался спасти его.