Корейские секреты красоты, или Культура безупречной кожи - Шарлотта Чо Страница 2

Благодаря подработке я имела возможность тратиться на то, что считала основой своей красоты: тени для век, жидкие лайнеры, сочный блеск для губ и бронзатор, способный за пару минут придать сияние моей загорелой коже. Мама упорно заставляла меня пользоваться солнцезащитным кремом, но, увы, я не слушалась и взамен втирала в кожу крем для загара с ароматом кокоса, чтобы выжать из многочасового пребывания на пляже максимальный эффект.

Рожденная и выросшая в Калифорнии в семье этнических корейцев, я с детства впитала оба мира. Вечерние спагетти в нашем доме подавались вместе с острой квашеной капустой — кимчи. Мы встречали Новый год 1 января, а потом праздновали его по лунному календарю. В школе я говорила по-английски, а дома по-корейски. На еженедельных занятиях в балетном классе я носила классическую розовую пачку, а по субботам, в корейской школе, вместе с другими маленькими корейцами танцевала, размахивая красочными традиционными веерами — бучхэ.

При случае — обычно по субботам после занятий в корейской школе — мама брала меня с собой в местный корейский спа-центр, где мы оказывались в окружении незнакомых людей — совсем нагишом. Моей старшей сестре, Мишель, этот банный опыт сразу пришелся по вкусу, но я не разделяла ее восторга.

Всеобщая нагота вызывала у меня чувство неловкости — моя грудь только начинала формироваться, и меньше всего мне хотелось выставлять ее напоказ.

Мама не уставала повторять нам с Мишель, что следует как можно реже бывать на солнце, регулярно увлажнять и правильно очищать кожу лица. Моя старшая сестра глубже прониклась корейской культурой (обожала корейские бой-бэнды) и прислушивалась к советам мамы, но во мне, среднем ребенке, был силен дух противоречия. Мною двигало желание делать все по-своему, и я даже придумала собственную «фишку» — ложиться спать, не увлажнив лицо кремом, а то и вовсе (спокойно!) не умываясь.

Мое наплевательское отношение к коже не замедлило сказаться — что неудивительно, — и уже в десятом классе я познала все прелести прыщей. У корейцев есть поговорка, что появление акне — верный признак первой влюбленности, и отец, глядя на мой прыщавый лоб, неизменно подкалывал меня: «А сегодня ты о каком парне мечтаешь?»

Парень у меня уже был (тсс!), и я забеспокоилась, как бы лицо меня не выдало, поэтому решила, что пришло время инвестировать в какой-нибудь «уход за кожей». В местной аптеке я схватила пузырек с ярко-оранжевым зельем от угрей, которым пользовались все мои подруги. Мы верили, что это хорошая штука, потому что она так сушила и стягивала кожу, что даже улыбка давалась с трудом. Шли недели, но улучшения не наблюдалось, и я купила очищающие салфетки «Окси», которые оставляли на коже ощущение сильного жжения. «Если жжет, значит, действует», — уверяла подруга.

Надо ли говорить, что мои усилия не увенчались успехом, и энтузиазма заметно поубавилось. Затраты перестали окупаться — оставалось признать поражение. Уход за кожей представлялся чересчур сложной задачей — никто из моих знакомых, как выяснилось, ничего в нем не смыслит, да и не стремится к тому. Правда, мама могла похвастаться почти идеальной кожей даже в зрелом возрасте, но мне и голову не приходило обратиться к ней за советом, поскольку мамы, как известно всем подросткам, ничего ни в чем не понимают!

Лень тоже немало способствовала моей беспечности. К чему заморачиваться, если есть маскирующий карандаш, тональная основа и компактная пудра? Куда проще зашпаклевать изъяны немудреным макияжем, чем устранить их навсегда. К тому же я была уверена, что уход за кожей — забота исключительно пожилых, а о морщинах мне еще рано беспокоиться.

Время играло на моей стороне, поэтому я предпочитала тратиться на парфюмерные хиты, чтобы не отставать от подруг. Учитывая, в каких объемах мы закупали блеск для губ и модные парфюмы, уход за кожей просто не вписывался в наш бюджет, но, черт возьми, как же мы благоухали!

Кое-что изменилось к лучшему, когда я уехала учиться в колледж. Начиналось все довольно лучезарно: подрабатывая официанткой в престижном ресторане, я решила тратить свои весьма внушительные чаевые на дорогие средства по уходу за кожей. Не буду лукавить: лень никуда не делась. Просто универмаг «Bloomingdale’s» оказался по соседству, а поток наличности не иссякал. Выбор косметики меня просто ошеломил, хотя милая продавщица — тоже с проблемной кожей — призналась, что на самом деле не знает, какие средства мне порекомендовать. Большинство ее постоянных покупательниц составляли женщины старше тридцати, а то и сорока, которым вдруг захотелось чудо-крема, чтобы избавиться от «гусиных лапок» или подтянуть то, что опустилось под воздействием силы тяжести. А тут я, девчонка двадцати двух лет, смутно догадывающаяся, что о коже стоит заботиться. В результате я вышла из магазина с флаконом тоника за восемьдесят долларов — то, что я полагала здравым смыслом, нашептывало мне: при такой-то цене средство сотворит чудеса, хотя я толком не знала, для чего именно его используют.

С новым тоником и увлажняющим кремом в сочетании с редкими роскошествами (процедурами по уходу за лицом в спа-центре) я чувствовала себя докой в косметологии, особенно в сравнении с ровесницами, которые зря тратили время и деньги у прилавков декоративной косметики, выбирая новомодную тушь, или переживали, красиво ли выглядит их пятая точка в самой актуальной модели дизайнерских джинсов. Впрочем, разве можно их осуждать? Почему мы должны беспокоиться о коже, когда морщин еще нет и в помине?

Притом что свою подростковую жизнь в Калифорнии я прожила на полную катушку, годам к двадцати гамбургеры и пляжи меня уже не манили. Колледж казался продолжением средней школы, и мне наскучило торчать в родном городе. Тоску наводили и прекрасная погода, и километры улиц с типовыми оранжево-желтыми домами, и бесчисленные торговые центры вдоль автострад. Так что я уткнулась усеянным черными точками носом в учебники и закончила колледж всего за три года. Я знала: из Калифорнии надо валить.

По окончании колледжа я устроилась на работу в рекламное агентство опять же в Калифорнии, в Ориндже, но держала ушки на макушке в смысле новых интересных предложений. Поездка в Сеул, столицу Южной Кореи и родной город моих родителей, разбудила во мне охоту к перемене мест: не успела я вернуться домой, как меня потянуло обратно. Я не сомневалась, что пробьюсь и сделаю карьеру в Сеуле, поэтому взялась налаживать связи с южнокорейскими рекламщиками — чтобы не только жить там, но и работать. По какому-то наитию я ответила на объявление в корейской англоязычной газете, и однажды, успев почти забыть об этом, обнаружила у себя в почте приглашение на собеседование от компании Samsung. Спустя несколько недель я оказалась в ее техасской штаб-квартире и предстала перед тремя вице-президентами, которые решили, что я идеально подхожу для работы в отделе связей с общественностью. Помню, я робко спросила, не станет ли помехой мой скромный корейский. К моему великому облегчению, мне сказали, что Samsung — транснациональная компания, в которой трудится много билингвов, так что проблем у меня не возникнет. Тем более что в международных пиар-проектах, которые мне предстояло вести, рабочим языком считался английский.