Мозг вне возраста. Протоколы и свидетельства людей, победивших Альцгеймер - Дэйл Е. Бредесен Страница 5

• Для нормального функционирования нейропластичности сети требуется наличие многих факторов: от гормонов до питательных веществ, от факторов роста до насыщения крови кислородом и энергии; но для эффективной работы нужно также, чтобы отсутствовали инфекции, токсины и воспаление.

• Амилоид и тау, которых обвиняли в болезни Альцгеймера, на самом деле являются частью защитной реакции на проблемы, возникающие из-за недостаточности, и, следовательно, бить по ним лекарствами не поможет, если вы сначала не идентифицируете и не решите различные проблемы и не снизите тем самым недостаточность.

Эти выводы предполагают совершенно иную стратегию, отличную от всего, что использовалось ранее. Вместо лечения одним препаратом, который назначают всем, нам нужно «перевести стрелки»: исследовать каждого человека по всем параметрам, важным для функционирования сети, – гормоны, питательные вещества, инфекции и т. д. И затем лечить то, что оказалось неоптимальным. Так, в 2011 году мы начали первое всестороннее испытание в отношении болезни Альцгеймера. К несчастью, мы не получили разрешения IRB (Институциональный наблюдательный совет, который определяет, можно ли проводить клинические испытания на людях), потому что мы предлагали новый тип клинического испытания, который должен был тестировать алгоритм, персональный подход в зависимости от причины когнитивного нарушения, а не заниматься испытанием одного препарата. Запрет IRB выбил нас из колеи: как мы могли убедиться, что находимся на верном пути?

Вскоре мне позвонил человек, который стал нулевым пациентом. Это было весьма удивительным, поскольку мы не встречались двадцать лет. Однако, несмотря на то, что нулевой пациент – Кристин – жила в тысяче миль от меня, у нее имелся друг из Области залива в Сан-Франциско, который слышал о наших исследованиях. Кристин изменила мир болезни Альцгеймера, и вы прочитаете о том, как она это сделала и как это сделали другие шесть человек, которые расскажут вам обо всем на следующих страницах.

Необходимость есть мать изобретения.

Отчаяние есть доминатрикс разрушения.

Запись в дневнике, 2011

Я знаю, что сползаю к Альцгеймеру, и я в ужасе. Моя кратковременная память исчезла. Мысли улетучиваются из головы через секунду после их формирования. Я чувствую себя потерянной. У меня комок в горле. Я не могу глотать. В ушах звенит. Легкие перенасыщены кислородом. То, что я вижу эти слова в своем дневнике, говорит о реальности происходящего. Мой мозг покидает меня. Я действительно напугана. Поезд отошел от станции и катится вниз по склону без тормозов.

Я отперла ящик шкафчика и достала пакетик со снотворными таблетками, которые собирала последние два года. Я хранила их в оригинальной упаковке, чтобы следить за окончанием срока годности. Я хотела использовать их, когда придет время. Но нет, еще не время. Мне нужно кое-что сделать перед смертью. Я надеюсь лишь на то, что у меня хватит смелости это сделать и что я сделаю это до того, как перестану помнить, как и когда это сделать.

Я убрала таблетки и заперла ящик.

Этот страшный отрывок из моего дневника напоминает мне о том, как далеко я зашла. Мне больно его читать, но зато он помогает мне концентрироваться на важности следования по нужному пути. Это взгляд на мою историю является доказательством успеха РеКОДа – протокола Бредесена. Без протокола я бы не смогла выразить свои мысли, написать о них и, я уверена, что просто не была бы даже жива сегодня. Рассказ своей истории вызывает у меня смешанные чувства. Я все время откладывала написание его, потому что, вспоминая подробности и особенно переживая все заново, я начинала снова бояться. Несмотря на потрясающий успех в устранении когнитивного расстройства, ужасная мысль о нем сжимает мне горло и не дает дышать. Но у меня есть надежда: если я поделюсь своей историей, она поможет другим и, возможно, рассеет чей-нибудь скептицизм.

По происшествии нескольких недель после записи в дневнике мне стало хуже. Ощущая глубокую депрессию и предчувствуя конец, я позвонила лучшей подруге и рассказала о своих планах. Она знала, что многие годы я ухаживала за матерью, которая вела битву с болезнью Альцгеймера. Она слышала мою клятву о том, что я не заставлю свою семью пройти через это испытание, если у меня разовьется такое заболевание. Услышав мои рассуждения о конце жизни, подруга расстроилась. Она рассказала мне о враче-исследователе в Калифорнии, которого она знала и который работал над лекарством от Альцгеймера. Она связалась с доктором Бредесеном, договорилась о встрече и настояла на том, чтобы я полетела в Калифорнию. Несмотря на скептицизм, я согласилась. Я отчаянно искала способ сохранения мозга.

Институт Бака расположен высоко на холме, откуда виден холмистый пейзаж прекрасного округа Марин на севере Сан-Франциско. Я нервничала. Я не имела представления о том, какое трудное путешествие меня ожидает, но я страстно хотела попытаться сделать что-нибудь, что остановило бы прогрессирование заболевания. Администратор направил меня в кабинет доктора Бредесена. Я взяла с собой маленький блокнот, потому что знала: я забуду все, что не запишу. Я внимательно слушала доктора Бредесена, когда он с энтузиазмом описывал свои исследования – работу, которой он посвятил более тридцати лет жизни. Он спросил меня о моей ситуации и о том, что привело меня к нему. Время пролетело быстро. Мы говорили несколько часов, в течение которых он изложил свою теорию и то, что привело его к недавним открытиям. Сейчас я понимаю это, но тогда мой мозг был слишком поврежден, чтобы усваивать информацию. Однако мне была понятна простая аналогия доктора Бредесена: он сравнил поврежденный мозг с протекающей крышей, в которой имеется тридцать шесть дыр, и их нужно заделать поочередно. Он объяснил, что болезнь Альцгеймера – это не какое-то одно проявление, которое можно вылечить лекарством, это, скорее, комбинация нескольких факторов, которые приводят к заболеванию. Большинство названных им проблем соответствовало моим, правда, в то время о некоторых я даже и не думала. Я сказала доктору Бредесену, что готова следовать его рекомендациям. Я понимала: он – моя единственная надежда. Я вышла из его кабинета, полная энтузиазма, решительно настроенная во что бы то ни стало следовать протоколу. Я была готова начать сейчас же.

В тот момент я не вполне осознавала, что являюсь первым пациентом, испытывающим новый протокол. Я поняла это, когда узнала, что меня называют «нулевым пациентом». Позже появились другие, следующие протоколу, образовалась группа из десяти человек. Девять из нас сумели справиться с когнитивными нарушениями.

По-настоящему успешным является то, что до того дня не существовало никакого лечения когнитивных нарушений при болезни Альцгеймера. В 2014 году доктор Бредесен опубликовал результаты лечения нашей маленькой группы. С тех пор были документально подтверждены сотни случаев успешного излечения с использованием протокола Бредесена. Я горжусь, что была первой!