Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр

* * *

Посвящается Рику Риордану

с благодарностью за разрешение

использовать в этой книге

благородное имя ди Анджело

«Скоро вы услышите обо мне и моих милых забавах. С прошлого раза у меня осталось еще немного крови в бутылке из-под имбирного пива, но она стала густой, как клей, и я не могу использовать ее для письма. Надеюсь, красные чернила подойдут».

Это было странное, почти забытое ощущение – находиться в человеческом теле. Чувствовать, как ветер шевелит твои волосы, как ледяная крошка впивается в лицо, слышать стук собственных подошв по булыжной мостовой. Размахивать руками на ходу, привыкать к тому, что теперь шаги твои стали шире.

Лишь несколько минут назад первые тусклые лучи солнца озарили небо на востоке, и на улицах почти никого не было. Время от времени на глаза ему попадались уличные торговцы, с трудом толкавшие свои тележки по заснеженным тротуарам; один раз дорогу ему перешла придавленная нищетой и тяжелым трудом поденщица в переднике и шали, спешившая на работу.

Обходя очередной сугроб, он споткнулся и сердито нахмурился. Это тело было таким слабым, неловким. Дальше так продолжаться не может, сказал он себе. Ему нужна энергия.

Перед ним на снегу промелькнула тень. Старик в рабочей одежде и фуражке, низко надвинутой на лоб, пересек тротуар и нырнул в темный боковой переулок. Он проследил взглядом за прохожим и увидел, что тот уселся на какой-то ящик и привалился спиной к кирпичной стене. Сунул руку в карман поношенной куртки, извлек бутылку джина и вытащил пробку.

Ступая совершенно беззвучно, он зашел в переулок следом за человеком. В эту расщелину, зажатую между двумя высокими стенами, никогда не заглядывало солнце, и здесь царила почти полная темнота. Пьяница повернул голову и тупо посмотрел на него.

– Т-тебе чего?

В полумраке сверкнул кинжал из адамаса. Снова и снова лезвие вонзалось в грудь несчастного. Из ран хлестала кровь, грязный снег у ног жертвы превратился в багровую жижу.

Хищник присел на корточки, сделал глубокий вдох. Энергия, выделившаяся в момент убийства старика, перетекла в его новое тело через зажатый в руке нож. Хоть какая-то польза от этих жалких смертных, подумал он, поднялся и взглянул на серое небо. Он уже чувствовал себя лучше. Чувствовал себя сильным.

Вскоре он станет достаточно сильным для того, чтобы атаковать своих настоящих врагов. Повернувшись спиной к убитому, он едва слышно прошептал их имена.

Джеймс Эрондейл.

Корделия Карстерс.

«Стареет мир, не старится она;

Спокон веков она мужей влекла,

Улавливая души и тела

В силки страстей, как в наши времена.

Ей любы мак и томных роз цветы;

Кого, Лилит, не зачаруешь ты,

Твой поцелуй и сонных грез настой?» [2]

Серый зимний туман накрыл Лондон, словно гигантское одеяло; его бледные щупальца тянулись вдоль стен домов, заползали в переулки, обвивали фонари и деревья. Глядя в окно кареты, Люси Эрондейл с трудом различала за призрачной завесой черные ветви кипарисов. Она ехала по длинной, усыпанной хвоей и мусором дороге, ведущей к крыльцу Чизвик-хауса. Крыша особняка вздымалась над пластами тумана, подобно горному пику, возвышающемуся над облаками.

Девушка выбралась из кареты у подножия парадного крыльца, поцеловала в нос коня по имени Балий, прикрыла попоной его холку и направилась в бывший сад, сплошь заросший колючками. Среди терновника торчали остатки статуй Виргилия и Софокла, опутанные жесткими плетьми ползучих растений. Головы и руки поэтов валялись среди сорняков. Остальные скульптуры были скрыты за разросшимися кустами и низко свисавшими ветвями столетних деревьев, отчего казалось, будто их поглотили хищные джунгли.

Пробравшись через останки разрушенной беседки, когда-то увитой розами, Люси, наконец, приблизилась к цели – старому кирпичному сараю. Крыша постройки давно обрушилась, и при виде ее Люси почему-то пришло в голову сравнение с заброшенной хижиной пастуха, гниющей среди болот. Из дыры в крыше поднималась тонкая струйка дыма. Если бы дело происходило в романе «Прекрасная Корделия», то сейчас на поляну, пошатываясь, выбрался бы безумный, но прекрасный герцог. Но в жизни никогда не случалось такого, как в книгах.

Земля вокруг сарая была разрыта. В течение последних четырех месяцев они с Грейс хоронили здесь результаты своих неудачных экспериментов – тельца несчастных умерших птичек, мышей и крыс, принесенных кошками, которых они пытались оживить.

До сих пор у них ничего не получилось. Кроме того, Грейс не знала всего до конца. Люси не посвящала ее в свою тайну, не рассказывала ей о своей способности повелевать мертвыми. Грейс не знала о том, что Люси пыталась приказать животным и птицам ожить, пыталась добраться до остатков их «душ», жизненной энергии, уцепиться за что-нибудь, чтобы вернуть их из царства мертвых. Но у нее ничего не вышло – ни разу. Жизненная сила, нечто неуловимое, то, чем могла повелевать Люси, навсегда покидало тела животных после смерти.

Но об этом она не рассказывала Грейс.

Люси мельком взглянула на крошечные могильные холмики, с философским видом пожала плечами и подошла к массивной деревянной двери. Иногда она задавала себе вопрос: зачем нужна такая внушительная дверь в сарае, у которого нет крыши? Она постучала условленным стуком: один раз, два раза, потом еще один и еще два.