В вихре времен - Алексей Махров

Былое в новое отблеск бросает, и грядущее в прошлом оставит свой след.

Впервые мысль описать свои приключения пришла ко мне два года личного времени назад или тридцать семь лет местного времени вперед.

Сидел я тогда в удобном шезлонге на террасе арендованной на неделю виллы где-то под Ниццей, завернувшись после купания в мягкий махровый халат. Светило ласковое октябрьское солнце. В овальном мраморном бассейне с морской водой играли с мячом три девушки из службы эскорта – блондинка, брюнетка и шатенка. На столе, рядом с бутылкой коллекционного вина стоял включенный ноутбук с тактовой частотой процессора 150 гигагерц и винтом на 10 терабайт, который появится только через 10 лет местного времени. На дисплей выведены данные о ходе завтрашней торговой сессии на Нью-Йоркской фондовой бирже. В начале торгов был сильный спрос на акции фирм, производящих электронику – цены взлетели до небес, но в полдень началось медленное снижение, которое к финальному гонгу закончилось полным обвалом. И я только что по телефону давал указания своему брокеру, по какому курсу продать приобретенные сегодня практически даром ценные бумаги. Завтрашнее дельце принесет мне несколько миллионов долларов, которые я как обычно переведу в необработанные алмазы.

На подготовку этой операции в 2003 году ушло всего два часа, а осуществлением ее в девяносто третьем я занимался уже третий день. Первый день целиком ушел на организацию уютного рабочего места (вилла) и наем персонала (эскорт и брокеры). Во второй день я открыл несколько счетов на общую сумму в миллион долларов. И вот сегодня я начал свой крестовый поход за деньгами.

Тут мне стало невыносимо скучно – несмотря на теплое осеннее солнышко Средиземноморья, на мягкий шезлонг под задницей, на бутылку «Шато-Латур» урожая шестьдесят четвертого года и трех девушек, плещущихся в бассейне. Ну, заработаю я в течение недели еще пару килограммов брюликов, больше уже не получится – из-за моей финансовой спекуляции начнутся такие изменения реальности, что мои архивы станут бесполезными. Ну, отдохну, как планировал, на знаменитой губернаторской зимней охоте в 1825 году под Смоленском. А дальше что?

Вот в этот момент я открыл текстовый редактор своего компьютера и набрал заголовок: «Памятка для путешественников во времени». Что же я тогда написал? Что-то вроде: «Лучшим оружием открытого ношения для путешественника является автомат Калашникова „АК-74“ калибра 5,45 мм». К этой напыщенной фразе я добавил рассказ о первом применении в двадцатом веке этого величайшего изобретения. Случилось это в августе 1918 года, в Москве, возле завода Михельсона. Решил я подстраховать Фанни Каплан. Стрелять в Ленина у меня получилось гораздо лучше, чем у бедной близорукой женщины, хотя в живого человека я целился впервые. После написания этой истории до меня наконец-то дошло, что, собственно, писать не о чем, кроме нудной жвачки об использовании знания прошлого в целях личного обогащения. Вот тогда мне стало совсем тоскливо.

– Черт с ним, с тогдашним моим душевным состо­янием. В тот день я понял, чего мне остро не хватало приключений. Нет, конечно, у меня было несколько более-менее интересных эпизодов, но их смело можно назвать случайными. К спланированным акциям относились только покушение на Ленина, да помощь в обороне деревни Крюково в сорок первом. И то в Крюково я сплоховал, плохо подготовил снаряжение и легенду, и меня чуть было не расстреляли свои, приняв за немецкого шпиона.

А все дело заключалось в том, что еще на заре моей эпопеи с темпор-машиной, восемь месяцев личного времени назад, я поставил несколько примитивных экспериментов и убедился, что любое воздействие на прошлое никак не влияет на настоящее. Даже убийство вождя мирового пролетариата не оставило следов в нашей истории. Просто это знаменательное событие произошло в параллельной реальности.

Все эти эксперименты и привели к тому, что я отказался от активных акций и, занявшись наживой, превратился в сибаритствующего плейбоя, скачущего по временам и придающего большое значение году выпуска вина и оттенку волос высокооплачиваемой профессионалки. А ведь еще год назад я жил в однокомнатной квартире, работал за одну зарплату, на вечеринках пил с друзьями дешевое пиво и общался с нормальными девчонками, не берущими за любовь денег. Я был обычным парнем!

Началась моя эпопея в июне 2001 года. Однажды, придя с работы домой, я обнаружил на журнальном столике толстый конверт формата А4. «Вот дела! – подумал я. – Как он тут мог очутиться?» На конверте моим почерком было написано: «Мне! Лично в руки!»

«Однако! – пронеслось у меня в голове. – Что за шуточки!» Осторожно пощупал конверт – не жесткий, взял в руки и потряс – не гремит, поднес к уху – не тикает. Только после этих манипуляций я вскрыл послание и извлек на свет толстую общую тетрадь, исписанную моим почерком.

Автор этого послания представлялся моим альтер эго из будущего и в популярной форме излагал теорию «пробоев временного континуума по отрицательному вектору». «Чушь какая-то! – решил я, пролистав несколько первых страниц. Но на следующих страницах приводились принципиальные схемы и чертежи устройства, позволяющего осуществлять теорию на практике. – А вот это уже горячее!» С этой мыслью я попытался разобраться во всей этой белиберде. Схемы показались мне знакомыми.

От изучения я оторвался только поздней ночью. Отложив тетрадь, перешел на кухню и выпил две большие кружки крепчайшего кофе. После этой процедуры я сделал трезвый вывод, что если все это и шутка, то весьма тщательно спланированная и проработанная. К тому же от своих друзей ожидать подобной хохмы было бы странно. Ну, допустим, соберу я эту установку – технически все довольно просто, – а потом кто-нибудь выскочит из шкафа с криком: «Сюрприз!» После короткого колебания я отбросил подобную возможность – это уже перебор.

Хорошо, если все это не шутка, то мне в руки попало удивительное изобретение. Проверить гениальность моего двойника легко – собрать установку. Но сборку решил отложить на утро – сильно болела голова. Приняв душ, я, несмотря на слоновью дозу кофеина, мгновенно уснул.

На следующий день, сказавшись больным, я не пошел на работу, решив попробовать хотя бы в первом приближении построить фантастический аппарат. Он состоял из трех частей: «окна», представляющего собой двойной проводник, скрученный витками с определенным шагом и частотой, а также замкнутый на себя, наподобие листа Мёбиуса; к «окну» в пяти точках крепились проводники, идущие от второй части – «модулятора сигнала», как говорилось в чертежах. «Модулятор» питался электрическим током от трансформатора, запитываемого от домашней электросети.

Проще всего оказалось сделать «окно». Для его создания я воспользовался стандартным телефонным кабелем, идеально подошедшим по сечению. Этим кабелем я аккуратно обмотал деревянную рамку, наспех сколоченную из валяющихся на балконе брусков. На всю работу ушло не больше часа. Затем наступила очередь трансформатора – вот здесь мне пришлось повозиться, ведь наматывать обмотки пришлось вручную, тщательно считая витки. Этим делом я занимался с небольшими перерывами до вечера. Два раза мне пришлось мотаться на радиорынок: за проводом нужного сечения и за конденсаторами большой емкости. Изделие, вышедшее из-под моих рук, получилось солидным. Судя по размерам вторичной обмотки, выдавать трансформатор должен был десять-двенадцать тысяч вольт. Замерить выходное напряжение и мощность своим почти игрушечным тестером я не смог. На следующий день мне пришлось идти на работу, так как позвонил шеф и пригрозил репрессиями. Но терять даром время я не хотел. Работал я тогда в небольшом рекламном агентстве, и по штату мне полагался компьютер, чем я и воспользовался, взявшись за составление программы управления установкой-перемещателем по имеющимся в тетради алгоритмам. Во время обеденного перерыва мой друг Мишка Суворов, по кличке Бэтмен, работающий системным администратором в нашем агентстве, спросил, что за фигню я пишу. Миша проявил не праздный, а чисто профессиональный интерес, и я объяснил, не вдаваясь в подробности, для чего мне нужна эта программа. Бэтмен взял листочки с алгоритмами и начал, хмыкая, черкать в них толстым синим маркером. Это занятие настолько увлекло Михаила, что по окончании обеденного перерыва он изрек: «Старичок, это очень интересная белиберда, можно мне повозиться с ней?» Я с радостью согласился – Мишка в одиночку писал сложные бухгалтерские и антивирусные программы, а для развлечения игры, аналогичные «Квейку», поэтому распорядиться предоставленным материалом мог гораздо лучше меня, едва осилившего азы пользователя ЭВМ. К тому же это давало возможность заняться работой, за которую в этой конторе мне платили деньги. И так уже с утра шеф два раза грозил пальцем. Бэтмен весь день просидел, уставившись в монитор и безостановочно щелкая клавишами, даже перестал выходить в курилку, и, видя такую увлеченность, я не отвлекал его вопросами. Только вечером, когда все сотрудники агентства разошлись по домам, я подкрался к нему.