Революция муравьев - Бернард Вербер

Джонатану

1 + 1 = 3

(по крайней мере, я на это надеюсь всем сердцем).

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

Рука открыла книгу.

Глаза начинают движение слева направо, дойдя до конца строчки, опускаются вниз.

Глаза открываются шире.

Понемногу слова, воспринятые мозгом, порождают картину, огромную картину.

В глубине черепа зажигается гигантский внутренний панорамный экран. Это начало.

Первая картина представляет...

...безбрежную Вселенную, темно-синюю и ледяную...

Присмотримся внимательнее к картине, особенно к той ее части, что усыпана мириадами разноцветных галактик.

На окраине одной из галактик переливается разными красками старое Солнце.

Придвинемся еще ближе.

Вокруг Солнца вращается маленькая теплая планета, укрытая перламутровыми облаками.

Под облаками – сиреневые океаны, окаймленные континентами цвета охры.

На континентах – цепи гор, равнины, пена бирюзовых лесов.

Под листвой деревьев – тысячи пород живых существ. Две из них продвинулись в своем развитии особенно далеко.

Шаги.

Кто-то брел по весеннему лесу.

Это молодое человеческое существо женского пола. У нее длинные волосы, гладкие и черные. Она в черной куртке и длинной юбке того же цвета. Радужная оболочка ее глаз покрыта сложным, почти рельефным рисунком.

Этим ранним мартовским утром она шла быстрым шагом. Ее грудь вздымалась от порывистых движений.

Несколько капелек пота выступили на лбу и над верхней губой. Когда они соскользнули к уголкам рта, она разом слизнула их.

Эту девушку со светло-серыми глазами звали Жюли, ей было девятнадцать лет. Она шагала по лесу в обществе своего отца Гастона и собаки Ахилла. Вдруг она резко остановилась. Перед ней высился, словно палец, огромный холм из песчаника, нависая над оврагом.

Она поднялась на верхушку холма.

Она как будто разглядела рядом с исхоженными тропинками еще одну, ведущую во впадину.

Она сложила руки рупором:

– Эй, папа! Кажется, я нашла новую дорогу! Иди за мной!

Он бежит вперед. Спускается вниз по склону. Он петляет, чтобы не задевать тополиные почки, торчащие вокруг него пурпурными веретенами.

Шорох крыльев. Бабочки расправляют свои расцвеченные паруса и перемешивают воздух, догоняя друг друга.

Неожиданно его внимание привлекает красивый листок. Такие чудесные листья могут заставить вас забыть обо всем, что вы собирались предпринять. Он останавливается и подходит.

Восхитительный листок. Его достаточно нарезать квадратиками, немного размять, а потом покрыть слюной, чтобы он забродил и образовал маленький белый шарик, полный пленительного ароматного мицелия. Режущей кромкой мандибул старый рыжий муравей перерезает стебель у основания и водружает листок над своей головой, как широкий парус.

Но насекомое ничего не знает о законах навигации под парусом. Поднятый вверх листок наполняется ветром. Маленькие сухие мышцы напрягаются, чтобы сдержать листок, но старый муравей слишком легок. Его швыряет из стороны в сторону. Всеми конечностями вцепляется он в черенок, но ветер оказывается сильнее. Он отрывает муравья от земли и уносит в небо.

Муравей едва успевает отпустить добычу, чтобы не взлететь слишком высоко.

Листок мягко спускается, танцуя в порывах ветра.

Старый муравей наблюдает его полет и утешает себя: есть и другие листья, поменьше.

Листок все еще рисует завитки в воздухе. Он неторопливо и торжественно снижается.

Красивый тополиный листок замечает слизняк. Прекрасный полдник!

А слизняка видит ящерица, она уже собирается его проглотить, но тут тоже замечает листок. Надо подождать, пока слизняк поест, и тогда ей больше достанется. Она издалека наблюдает за трапезой слизняка.

Ящерицу замечает ласка и думает подкрепиться ею, но понимает, что ящерица, кажется, ждет, пока слизняк съест листок, и, со своей стороны, тоже решает повременить. В тени листвы трое, связанные в одну экосистему, следят друг за другом.

Неожиданно слизняк видит еще одного слизняка. А вдруг пришелец захочет украсть его сокровище? Нетеряя времени, слизняк набрасывается на аппетитный листок и пожирает его до последней прожилочки.

Как только трапеза закончена, ящерица обрушивается на слизняка и заглатывает его, словно макаронину. Пришло время ласки, в свою очередь, броситься в атаку и поймать ящерицу. Она мчится, перелетая через корни, но вдруг наталкивается на что-то мягкое...

Девушка со светло-серыми глазами не видела ласку. Выскочив из засады, животное ударилось о ее ноги.

От неожиданности девушка вздрогнула, нога ее заскользила по краю холма из песчаника. Она потеряла равновесие и увидела обрыв под собой. Не упасть. Только бы не упасть.

Девушка взмахивает руками, хватая воздух, пытаясь удержаться. Еще совсем немного. Время замедляет ход.

Упадет? Не упадет?

На мгновение ей показалось, что опасность миновала, но тут легкий ветерок превращает ее длинные черные волосы в растрепанный парус.

Все сошлось на том, чтобы она упала с холма. Ветер подтолкнул ее. Нога заскользила опять. Почва поползла. Светло-серые глаза распахнулись. Зрачки расширились. Ресницы затрепетали.

Девушка покачнулась и полетела в овраг. Длинные черные волосы закрыли ее лицо, как будто защищая его.

Она хваталась за редкие растения на склоне, но те проскальзывали между пальцами, оставляя ей только цветы и обманутые надежды. Она съезжала по гравию вниз.

Она попыталась подняться, но обрыв был слишком крут. Она обожглась о крапиву, оцарапалась о куст ежевики, кубарем скатилась на дно, покрытое папоротником, думая, что здесь наконец завершится ее падение. Но, увы, за широкими листьями прятался другой склон, еще более крутой. Она ободрала руки о камни. Новые заросли папоротника оказались такими же предательскими. Пролетев сквозь них, она покатилась дальше. Она миновала семь уступов, расцарапалась о дикую малину, подняла в воздух звездным облаком охапку одуванчиков.

Она скользила и скользила вниз.