Луч - Марина и Сергей Дяченко

* * *

ДЕНИС

В свой тринадцатый день рождения Денис, как всегда, вышел погулять с собакой и, как всегда, отпустил Джеки с поводка на краю парка. Воздух лежал будто вода в осеннем пруду – слоями. В тени было прохладно, но солнце грело так нежно и с такой иронией, что Денис улыбался, подставляя ему лицо.

На баскетбольной площадке стучал мячом жилистый, высокий, рано седеющий мужчина: Денис встречал его здесь раньше, здоровался и был уверен, что это просто сосед, кому же еще быть? Когда Денис подошел, баскетболист вдруг кинул мяч ему прямо в руки:

– С днем рожденья, Денис.

– Спасибо. – Денис немного удивился его осведомленности и бросил мяч обратно.

Сосед атаковал кольцо, мяч завертелся в сетке, как пойманная рыба.

– У меня для тебя новости. Видишь ли, твоя мать продала мне тебя.

Говорил он доброжелательно, буднично, чуть улыбаясь и глядя в глаза. В мире полно сумасшедших, но сосед-баскетболист до сих пор казался Денису здоровым.

– Надеюсь, задорого, – сказал Денис машинально и поискал глазами собаку: ему захотелось срочно отсюда уйти. Тем более что никого, кроме него и безумца, на площадке в этот момент не было.

– Да уж не продешевила, – тот все еще улыбался. – Когда тебе было два дня от роду, ты загибался в кювете, и врачи ничего не могли сделать – я пришел к твоей матери и предложил сохранить тебе жизнь с условием: когда тебе исполнится четырнадцать, я тебя заберу.

Он слегка кивнул, будто надеясь на понимание. Денису стало холодно, и ноги превратились в два чулка, набитых стекловатой. Откуда сумасшедший знает, что Денис родился раньше срока и его едва спасли?!

– Но мне только тринадцать, – сказал он прежде, чем успел подумать.

– Вот-вот, – незнакомец снова кивнул, так просто и естественно, будто они с Денисом обсуждали цены на собачий корм. – Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Сейчас я просто предупредил. Через год, в этот самый день, я тебя заберу.

– Старый придурок!

Денис бросился бежать. Хорошо еще, что Джеки примчалась по первому зову, может быть, почувствовала в его голосе и ужас, и отвращение. Обычно ее из парка домой калачом не заманишь.

* * *

Маме достаточно было бросить на него взгляд, чтобы ее лицо сделалось собранным и встревоженным:

– Что случилось?

На кухне двойняшки готовили сюрприз для именинника. Денис увел маму в детскую и прикрыл дверь.

– На площадке в парке сумасшедший маньяк, и он меня знает.

– Могли вы познакомиться в Сети? – мама соображала, как всегда, мгновенно.

– Не знаю, – Денис призадумался. День рожденья был указан у него в профиле, значит, теоретически…

Он улыбнулся – с облегчением.

– Знаешь, могли. У меня в профиле на Фейсбуке реальное фото, и день рожденья, и…

– Сколько раз мы говорили о безопасности в Интернете?!

– Прости, ты права… – Он уже смеялся, правда, немного нервно. – Этот дурак сказал, что ты «продала» меня, когда мне было два дня, и он меня заберет, когда мне исполнится четырнадцать, и…

И тогда Денис впервые в жизни увидел, как люди падают в обморок.

* * *

День рожденья был испорчен, хотя мама держалась отлично. Гости ничего не заметили или не подали виду. Три давних школьных приятеля отдали должное угощению, сказали поздравительные слова и почти весь вечер провели, играя на приставке. Оля и Коля, брат и сестра Дениса, спели песню, вынесли самодельный торт, кособокий и трогательный. Денис задул свечи. Никогда прежде он не думал, что простенькая маска спокойствия, внимания и веселья может выматывать, как забой угля в глубокой шахте.

Ни секунды за весь этот день, со времени злополучной встречи, он не мог найти себе места. Ладно бы он помнил о незнакомце постоянно – но нет, он отвлекался, забывал, а потом вспоминал заново, и каждый раз от воспоминания становилось хуже. И хорошо бы он думал только о сумасшедшем, но мама! Первый раз в жизни он видел ее такой беспомощной, растерянной и несчастной. Она до смерти напугала его обмороком, долго не могла успокоиться, начинала что-то рассказывать и обрывала себя, и от того, что мама, родная скала, пришла в столь плачевное состояние, Денису казалось, что небо упало на землю.

Потом он вспомнил, что ему сегодня тринадцать. Если одна скала упала – другая должна встать и поддержать ее. Он не может себе позволить слишком долгое детство.

Вечером он слышал, как отец утешал маму, резонно, внятно, совершенно тщетно: «Это чья-то дурацкая шутка», «Это просто слова», «Чего конкретно ты боишься? Давай пойдем в полицию, напишем заявление, если тебе так будет спокойнее. Сообщим: псих угрожал похищением ребенка. Пусть сумасшедшего закроют».

Денис пришел в спальню, когда она расчесывала волосы перед сном:

– Знаешь, это как маятник. Сперва надеешься, потом боишься, сильнее надеешься, сильнее боишься, и так до бесконечности. Очень страшно.

Она кивнула – поняла, о чем он.

– Давай остановим наш маятник. Я обещаю – никто никогда не заберет меня. Я же не коробка с конфетами, правда?

Она улыбнулась.

– Всем так понравился день рожденья. На следующий год пригласим побольше народу, ладно?

Она почти засмеялась. Потянулась к нему, накрыла волной своего запаха, обняла за плечи:

– Спасибо. Так и сделаем.

* * *

Больше они не говорили о незнакомце и заявление в полицию не понесли. Только однажды, через месяц после события, мама спросила в машине, отъезжая от школьных ворот:

– Как он выглядел?

Денис не стал переспрашивать, о ком речь.

– Высокий, лет сорок. Худой.

Мама кивнула, глядя на дорогу:

– Я была не в себе… когда говорила в больнице с каким-то… думала, это врач. Плохо помню, как в тумане. Он уже тогда был сумасшедшим. Оказывается, он выследил нас…

– В мире полно сумасшедших, но мы тоже не одуванчики. Он ничего, ничего не может нам сделать, мама. Пусть только попробует – и пеняет потом на себя.

Мама кивнула еще раз, ее лицо прояснилось, но одна складочка, между бровей, все-таки осталась.

Еще через месяц отец получил долгосрочную рабочую визу в Штаты. Новость свалилась на Дениса как мешок с песком: он-то никуда не хотел уезжать! Пусть на время, пусть к океану, но как же бросить свой дом, друзей, свой парк, свои давние маршруты?!

Но было нечто, зависшее в воздухе между ним и мамой, само собой разумеющееся, что придержало его язык и заставило молча кивнуть.

– Пусть он попробует нас достать, – сказала мама только однажды, как бы сама себе. И Денис с ней мысленно согласился.