Убить одним словом - Марк Лоуренс Страница 10

– Излучине, – перебил Саймон.

– Что?

– Когда река так изгибается… это называется «излучина».

– Хорошо, частная школа. В излучине перед вами… ждет вампир. Они, знаете ли, летать умеют.

– Черт. Я… э… – Я посмотрел на мои бесполезные заклинания. – Я готовлюсь умереть. – Даже если бы вампир нас не убил, всего лишь прикосновением он мог бы выкачать из нас опыт, забрать нашу память, оставить нас высушенными, тенью того, кем мы были когда-то.

– Я не могу его изгнать? – спросила Миа. – Жрецы это делают, да?

– Покажи ему свой крест! – посоветовал Джон.

– Я в бешенстве, но я не знаю, чем это поможет, – улыбнулась Миа.

– Нет, он хочет сказать…

– Она знает, что он имеет в виду, Саймон.

Иногда до Саймона медленно доходят шутки.

Элтон посмотрел на свой закрытый книгами участок стола.

– Клирики могут отпугивать нежить, но на твоем уровне… Вампира… – Он поставил перед ней два дайса. – Бросай. Но это должен быть экстраординарный бросок.

– Я сама экстраординарность. – Миа бросила дайсы без традиционных для нас пыхтения и агонии, с которыми мы делали важные броски.

– Девяносто девять!

– Елки зеленые.

– Итак, ты успеваешь как раз в тот момент, когда вамп уже приноровился попробовать Никодимуса на вкус, и поднимаешь свой крест. Похоже, что Человек-Иисус следит за тобой, и распятие начинает светиться. Наш лысый друг ковыляет в твою сторону, но… и в этом весь смак, потому что никакая опасность вам изначально не грозила… Кровосос не может пересечь текущую воду, так что он как бы взаперти. Конечно, вы все могли перейти реку вброд в любой момент.

– Я знал это, – сказал Саймон.

– Я знаю, что ты знал, – сказал Элтон. – Но что-то знать и применять это знание на практике, когда потребуется, – это не одно и то же.

– Он в ловушке? – спросила Миа.

– Пока ты можешь держать крест.

– Я думаю, что могу удержать его до рассвета, – широко улыбнулась Миа.

– Черт, она права. – Джон откинулся на спинку стула. – Ты, Миа, только что сама убила вампира!

– Ну, бли-и-ин… – Элтон покачал головой. – Он не просит о пощаде, ничего такого. Он просто смотрит на вас, как будто вы аппетитные куски мяса.

– Не смотри ему в глаза, – сказал Саймон. – Они умеют гипнотизировать.

Элтон вздохнул:

– Хотя бы это ты вспомнил. Итак, вы ждали, пока лучи солнца не коснулись его, и он закричал и обратился в пыль тотчас же: лишь его одежда упала на землю. – Он вновь покачал головой: – Только не говорите, что это тоже произошло вчера! Только попробуйте!

– Ну, мы убегали, – улыбнулся Джон. – И он вполне мог быть вампиром…

– Я проверяю останки. У него не может не быть сокровища. Да? – Саймон очень хорошо отыгрывал роль жадного вора, когда подворачивалась возможность.

Элтон вновь посмотрел в таблицы.

– Надо сделать на это бросок. Дай пять.

Я встал, чтобы размять затекшие ноги, и подошел к окну. Оно было открыто лишь на полдюйма, но холодный воздух коснулся моей шеи, и кости заболели. Я уже протянул руку, чтобы закрыть окно, когда увидел его. «Нет, он не был вампиром». Никто из них не услышал меня. Зато я знал, что лысый мужчина из парка не был вампиром. Он стоял там под солнцем. Ну ладно, это был слабый январский свет, но его хватило бы, чтобы испепелить вампира. Он поднял глаза. Он стоял на улице, за забором сада Саймона, и наблюдал за мной.

– Ты придешь в субботу? – Саймон подошел ко мне в коридоре между математикой и французским. Он всегда говорил об играх в «Подземелья и драконы» так же напористо, как тренер команды по регби перед важными матчами. Как будто присутствие – вопрос жизни и смерти.

– Да, я буду.

– Элтон приведет с собой… сам знаешь?

– Миа? Не стесняйся, Сай, она не материализуется за твоей спиной, если ты произнесешь ее имя.

Саймон выдал нервную улыбку и на всякий случай обернулся.

– Да. Ее.

– Она классная. Спасла наши окорока от вампира. – Мне хотелось, чтобы она пришла.

– Она ведь с Элтоном, да?

– Не, – улыбнулся я. – Они просто друзья. Прикидываешь шансы, Сай? – Казалось, что Элтон дружит сразу с дюжиной девчонок, но он никогда не говорил, что у него есть девушка. Что странно, потому что в школе мы все время болтали о девушках. По крайней мере, воображаемых. Вероятно, это была привычка, характерная для школ для мальчиков. Возможно, когда вокруг достаточно настоящих девочек, такие привычки не возникают.

– Миа симпатичная. Но знаешь, старик, мне кажется, что у Джона больше всего шансов в этой игре.

Саймон покраснел:

– А что там твой маньяк? Он тоже придет?

Когда я в прошлый раз заметил «маньяка», игра прервалась на полуслове. К тому моменту, как остальные подошли к окну, он уже уходил, и когда мы всей гурьбой выскочили на улицу, его уже и след простыл. Это была во многом моя вина, потому что я словно отключился у окна, меня как волной накрыло чувство дежавю. Когда я спускался по лестнице, меня охватило видение того, как я поднимался по ней утром. Запутавшись в своих мыслях, я споткнулся и кубарем пролетел последние ступенек двенадцать. Так что у нашей жертвы были все шансы спастись. Хотя я понятия не имел, что бы мы сделали, если бы поймали его.

Потом запыхавшийся и потный Джон, догнав нас с Миа у ворот, сказал, что не смог как следует разглядеть того парня. Так что как я могу вообще быть уверен, что это тот же самый мужик?

– Не так уж мало лысых у нас в округе…

Но Миа крепко призадумалась. Она первая подошла к окну, когда я заметил незнакомца. Она увидела только, как он уходит, но…

– Все-таки что-то с ним не так.

Коридор пустел по мере того, как поток учеников перетекал в открытые двери классов.

– Нам пора идти.

Мы с Саймоном встали в конец очереди, выстроившейся перед кабинетом французского. Не самый мой сильный предмет.

– У нас вроде сегодня контрольная? Потому что я не…

– Линяешь, Хэйс? – Кто-то потрепал меня по волосам на затылке. – У тебя все плечи волосами усыпаны.

Я обернулся и увидел Майкла Девиса, сжимавшего клок черных волос между большим и указательным пальцем с таким видом, будто это что-то отвратительное.

– В твоем возрасте и уже лысеешь, Хэйс? Это со всеми ботанами случается? – Он разжал пальцы, и волосы упали.

Майкл Девис был обладателем широкого лица, непроницаемых темных глаз и на удивление гладкой кожи для пятнадцатилетнего парня. Он заслуживал прыщей. Хочется, чтобы все худшее в людях было заметно сразу. У него было внутри столько яда, что того и гляди – вот-вот выплеснется. Но он выглядел даже дружелюбно, когда не ухмылялся. Я был выше его, но он был заметно шире – как от мускулов, так и от жира.