Где бы ты ни был - Джеймс Ганн Страница 10

Мэтт, зачем-то обыскав хижину, вышел наружу. Полуденное солнце заливало все ярким светом.

– Эбби! – позвал он. Ему ответило эхо. Побродив вокруг хижины минут пять, он вернулся в дом. Куда же она девалась? Не застряла ли в каком-то ином измерении, где ее энергия не работает? Этим, возможно, и объясняется телепортация: есть четвертое измерение, кратчайший путь через наши три. Что, если Эбби погибла? Ну что ж – это, пожалуй, было бы для нее наиболее милосердным.

Совесть, подкравшись незаметно, нанесла свой удар. Как он мог принести чью-то жизнь в жертву своим амбициям? Как мог покуситься на законы самой вселенной? Он оправдывал себя тем, что действует во имя науки, но ведь это неправда. У него был совершенно другой мотив, причем плохо замаскированный: он хотел перевернуть всю систему мироздания, пользуясь истиной как дубинкой, и вместо него за это поплатилась простая невинная девушка.

Цель не может оправдать средства, осознал Мэтт. То и другое слишком плотно переплетено, чтобы быть разделенным. Средства неизбежно приводят к тому или иному концу. Если вдуматься, средства суть бесконечная серия концов, а концы – бесконечная серия средств…

И тут перед ним, словно джинн – с подносом даров, распространяющим восхитительный аромат, – явилась сияющая, румяная Эбби. У Мэтта точно камень с души свалился.

– Эбби! Где ты была?

– В Спрингфилде.

– До него же пятьдесят миль!

– Ну и что с того. – Она водрузила поднос на стол: креветочный коктейль, шейки омаров, картофель фри… – Я, похоже, проголодалась.

– Из ресторана взяла, – с укором произнес Мэтт.

– Ну да. Что-то есть захотелось.

– Опять кража… – Мэтт с ужасом понял, что он выпустил в мир. Ничто теперь не будет в сохранности – ни деньги, ни драгоценности, ни сверхсекретная информация.

– Ничего, небось не хватятся. Да меня и не видал никто, – выложила козырной аргумент Эбби.

А ведь она совершенно аморальна в том, что касается ее основных потребностей. Есть только одна надежда: не говорить ей о ее преступном потенциале, сама она вряд ли додумается.

– Ну и хорошо, – сказал Мэтт.

Эбби теперь уплетала за обе щеки, а у него аппетит пропал. Ну хоть с голоду не умрет, и на том спасибо.

– Трудно тебе было взять еду так, чтобы никто не заметил? – спросил он.

– Главное было повара убрать с кухни.

– Так ты его видела?

– Я была снаружи, но кухню видела, да. Ну и позвала, значит: «Альберт!» Он вышел, я зашла, схватила поднос с едой и обратно сюда. Легче легкого, он ведь ждал, что его позовут.

– Откуда ты это знала?

– Видела у себя в голове. Вот так. – Эбби сосредоточилась.

Мэтт не сразу понял, о чем она. Неужели еще и это? Она ни в коем случае не должна знать, что он думает, а крамольные мысли, как назло, так и лезут наверх!

Да, это телепатия. Можно не сомневаться.

Глаза Эбби недоверчиво раскрылись, лицо застыло, как маска.

Эбби! Его милая, добрая Эбби!

– Да ты просто дьявол! – выдохнула она. – Знаешь, что полагается за такое?

Я покойник, подумал Мэтт.

– А еще городской, образованный. Добренький. Как ты мог? Понял, что нравишься мне, да и задурил голову деревенской девке. Чего уж проще: подержал за ручку при луне, поцеловал разок, она и готова в постель с тобой лечь. Да только тебе не того надо было. А что платье новое мне купил да прическу велел сделать, так это сплошной обман. Умысел у тебя такой был: сделать меня счастливой, а потом все разом отнять. Лучше б ты меня по лицу ударил! Размечталась, дурочка, что ты на мне женишься. Я умереть хотела потом! Па и тот такой подлости сроду бы не придумал.

Белый как полотно Мэтт молча слушал ее.

– Думал, что потом сможешь мне зубы заговорить, и я все забуду. Ошибка, мол, вышла, извиняй, Эбби. Да только не выйдет у тебя ничего! Я теперь все знаю, об чем ты думаешь.

И о чем же он думает? Не мелькнула ли у него, хоть мимолетно, мысль о женитьбе? Нет, только не это. Всеведущая, всемогущая жена, которую не обманешь, не умаслишь, не выставишь вон, не заставишь молчать. Жена, способная вмиг разгромить квартиру и метнуть прямо в цель тарелку, стул, молочную бутылку, корову. Оказывающаяся при малейшем подозрении где угодно. Жена, которая видит сквозь стены, читает мысли и может обеспечить тебе головную боль, перелом, ревматизм и прочее. Ад кромешный… да что там ад. Все муки грешников пустяки по сравнению с этим.

– Зря волнуешься, – вскинула подбородок Эбби, – я раньше за гремучего змея пойду. Он хоть предупреждает, допрежь чем напасть.

– Так убей меня! – выпалил Мэтт. – Убей разом, как змея убивает!

– Больно легко отделаться хочешь, – улыбнулась она. – Я пока не знаю, как тебя наказать, но ничего, придумаю что-нибудь. А теперь пошел вон!

И Мэтт как-то сразу оказался за дверью, щурясь на заходящее солнце. Сел на крыльцо, закурил. Должен быть какой-то выход. Выход всегда есть.

В хижине журчала вода – неужто из крана? Мэтт подавил желание пойти посмотреть: уж очень решительно прогнала его Эбби. Она запела что-то красивым сопрано. Мэтт, похолодев от одной лишь мелодии, расслышал слова: «И трижды выстрелила она прямо сквозь толстую дверь. Изменщик он был…»

Мэтт вытер дрожащей рукой потный лоб. Температура у него, что ли? Нельзя так, надо собраться, подумать. Да что тут думать: он поступил жестоко, и нет ему оправдания. Теперь та, которой он причинил зло, может отомстить ему как пожелает. Вопрос лишь в том, как. Если он догадается, то, возможно, сумеет этого избежать. Не станет он покорно ждать кары.

Есть, впрочем, одно затрудненьице: как только он что-то придумает, Эбби будет предупреждена – а вооружена она и так уже до зубов. С думами надо завязывать.

Легко сказать. Как можно вообще ни о чем не думать? Не думай! Не думай, черт тебя побери!

Он мог бы придумать хороший, прямо-таки безупречный план, да нельзя. Круг замкнулся. Есть только один ш…

Был у Мэри ягненок (расслабься!), белый как снег (не думай!), он ходил за ней по пятам (действуй по ситуации!)…

– Ну что, мистер Райт, готовы?

Мэтт вздрогнул, увидев рядом пару черных замшевых туфелек. Выше следовали ноги в нейлоне, соблазнительно облегающее черное платье, красные губы, голубые глаза и шапка светлых волос.

Даже под стрессом он не мог не признать, что Эбби красива. Жаль, что все остальное в ней так ужасно.

– Твоя невеста возражать не будет, поскольку у тебя ее нет, – прощебетала она. – Готов?

– К чему? – Мэтт окинул взглядом свой будничный, не слишком чистый наряд.

– Сейчас увидишь.

Тошнота и головокружение накатили разом. Снова открыв глаза, Мэтт увидел себя на танцплощадке в спрингфилдском коктейль-холле.