Как я был пособием - Петр Ингвин Страница 10

Затем Майя передавала лиственные охапки, и совершенные мной несколько ходок вверх-вниз хоть и вымотали, но привели к желанному результату.

– Хватит, – объявил я. – Лезь сюда.

Все же, листвы оказалось недостаточно, остальное мы добавили, нарвав над собой. Гнездо вышло корявым, но жизнеспособным.

– Теперь ложись, – пригласил я.

Места для двоих хватило впритирочку. Мы обнялись, грея друг друга. По-другому никак. С удовольствием поворочавшись, Майя хихикнула:

– Два индейца?

Плотно сбитая, мелкая, она утонула в гнезде, опутанная мной как паутиной.

– Дались тебе эти индейцы, – нахмурился я.

Ночная напарница растеряла былой сон, теперь она не только не боялась, а получала удовольствие от раскачивания самодельного ложа во многих метрах над землей. Наивная маленькая дурочка. Я бы не доверял ни скрипучей небесной конструкции, ни странному соседу, который непонятно откуда взялся и с которым царевна оказалась в столь тесной компании. Но это я. Она была другой. Доверие к моей особе и всему, что я делал, почему-то зашкаливало.

– Вы с Томой помолвлены? – донесся тихий вопрос из района моей подмышки.

Рот уже открылся сказать «да», но мозги коротнуло.

– Ты о церемонии? – осведомился я как можно спокойнее, словно зная, о чем говорю.

Догадки уже появились. Невестор – жених. Варвара заявляла о моей нелегитимности в этом звании – значит, необходимо соблюсти некий ритуал. Осталось узнать какой и не выдать себя незнанием.

– Ну да. – Майя завозилась в моих руках. – Ты официальный невестор или только объявленный?

– Я… это…

– Вы же познакомились только недавно, в горах?

Выходит, большой церемонии с родственниками и свидетелями у нас с Томой быть не могло. Сейчас меня выведут на чистую воду. Я решился:

– С какого момента человек становится официальным невестором?

– С официальной помолвки, – пожала плечами Майя.

Была не была.

– Как она проходит?

В моем любопытстве царевна не заметила ничего странного. Она хотела помочь, желание помощи вытеснило подозрительность. Да и как подозревать того, кто тебя постоянно спасает?

– Церемония проходит в храме, после выяснения всех деталей, мотивов и родословных. В крайнем случае, в башне, но обязательно в присутствии сестриссы.

– Скоро это произойдет, – как бы успокоил я, закрывая тему. – Выйдем к людям, встречусь с Томой и тогда…

Майя резко повернулась ко мне:

– Пока ты лишь объявленный невестор, никакие права на тебя не распространяются. Можешь меня поцеловать!

Засиявшие глазки закрылись, губки выпятились.

Мой палец нажал на них, возвращая в исходное положение.

– Я поцелую только любимую.

– Ты так любишь Тому?

Кхм. Не стоило объяснять, что любимая и Тома – два разных человека.

– Очень люблю, – кивнул я, – как сестру!

Майя устремила в небо, бывшее где-то сверху, над темной кроной, затуманенный чувственный взор:

– Как здорово. А нам говорят, что выбирать нужно умом.

– Если выбирать, то да, умом. А сердце – оно не спрашивает.

Странно было обнаружить чужие волосы, щекочущие голую грудь, и сопящий вздернутый носик на своем плече. Я закрыл глаза, все вспомнил и вновь открыл, поскольку первое, что пришло в голову, когда очнулся: снова в стае. Не было драки с восхотевшим Томы вожаком, не было ухода, и Смотрик на всю жизнь остался Смотриком. Как не было и тонущего посреди Урала теплохода «Чапаев» с командой из пятнадцати штук царевен…

Я еще раз моргнул и окончательно пришел в себя. Приснившееся отцепилось от реальности и исчезло, осталась суровая действительность.

Рассвело, сигналы должны быть видны. Я осторожно высвободился из-под спящей напарницы. Ее мохнатые бровки мелко подрагивали, закрытые веки что-то кому-то передавали во сне азбукой Морзе, периодически резко сжимаясь. Мягкие губы Майи проплямкали что-то нечленораздельное, когда я сел вертикально, механически поправив на ней рубаху. Пусть досматривает сон, а я погляжу, как дела на горе. Идут ли. Или…

Нет, даже не думать о других вариантах.

Гор с нашего дерева не видно, мешали соседние. Пришлось слезть. Я вышел на опушку. Лучи утреннего подымавшегося солнца мощно высвечивали и подчеркивали каждую подробность местности на километры вперед. От непривычной яркости приходилось даже морщиться. Я вгляделся… и в следующий миг обнаружил себя несущимся к сигнальному дереву. Оно качнулось под моим взлетевшим по стволу телом, растревожив Майю.

– Рыкцари?!

– Хуже. – Пробравшись по ветвям кверху, я сорвал флаги и кинул позеленевшей от страха царевне. – Одевайся!

Висячая конструкция трещала под ней, грозя развалиться. Майю трясло, ноги не попадали в штанины, а когда попали и царевна попыталась встать, чтоб натянуть дальше, то провалилась ступней в дыру между ветвями. Майя до крови закусила губу, в глазах стояли слезы.

Жестко обхватив ее одной рукой – другая держалась за ствол – я приподнял царевну, позволив быстро закончить начатое. Как она ни торопилась, а надела только свои штаны, рубаха на ней осталась моя.

– Не успеваем. Ложись. И ни звука!

Я накрыл Майю своим телом и, как паук добычу, полностью оплел собой, стараясь занять как можно меньше места. Нас не должны увидеть, иначе – смерть. Страшная смерть.

Вместе со мной Майя наблюдала сквозь щели гнезда, как в лес втягивалась стая человолков.

– Тсс! – Я смял ладонью губы Майи, когда ее рот непроизвольно отворился, а расширившиеся от ужаса глаза хотели выплеснуться эмоцией. Мои локти и колени сжали напрягшееся тельце соседки почти до хруста. Майя этого даже не заметила.

Голые четвероногие создания направлялись прямо к нам. Минуту назад с опушки я увидел их не меньше десятка, несшихся под уклон с добычей под животом. Они спускались из леска, где ночевали ученицы. То, что тащила с собой стая, мозг отказывался воспринимать и озвучивать даже в режиме «про себя».

От нас с царевной пахло как от бомжей. Одним лишь потно-сальным амбре можно травить крыс, не говоря о других составляющих многодневного отсутствия воды. Если нас не увидят, то учуют. Нужно готовиться в обороне, которая, как известно, – отсроченная смерть. Но нападать самим – еще большее безумие. Кто-кто, а я знаю человолков в бою.

Дешево не продадимся. И девчонку живой им не отдам. Она заслуживает легкой смерти. Человеческой.

Мы с Майей посмотрели друг на друга. Ее била крупная дрожь. Я нащупал и вставил в ее ладонь рукоять меча:

– Если меня…