Дорога мстителя - Алексей Доронин Страница 10

–Когда было совсем холодно, я прятался и отдыхал. Зато потом пытался наверстать.

–Сумасшедший. Какая необходимость так гнать?

–Сам не знаю,– произнёс Саша.– Не знаю сам… Вы говорили про людоедов. Они тут есть?

–Тех, кто только этим живёт… нет. Человек, конечно – лёгкая добыча. Даже по сравнению с зайцем, в которого попробуй попади. Но люди почти никогда не живут по одному. Самый тупой бандит это понимает. И людоедство всё-таки не в почёте. От него болезни всякие. Прионные. Мозг разлагается. Об этом и дикари знают. Поэтому там, где можно добыть зайца или выловить карася, людей едят только в крайнем случае. Ради хороших шмоток могут напасть, да. Но какая разница, съедят тебя или нет, если топором дадут по башке? Ладно, я тебе по чесноку скажу. Мы сами табличку про Орду повесили. Как и соседи с запада, из Сатки. Ты их не видел, когда шёл?

–Вроде видел. Наверное, это они за мной гнались. Чуть не поймали.

–Они сукины дети, раньше мы им дань платили. Хозяин Сатки – Семён Максимыч, жил на острове в парке развлечений «Манькина лагуна», у него там типа крепость была. Он – потомок тех, кто в том городе правил. Присоединился к Орде, да и сгинул. Но сынки остались. Там молодёжь гопничает, шалят на дороге. Говорят, охотятся на тех, у кого мутации, чистят природу то есть. Хрен там. На самом деле – ловят любых чужаков. Наших не трогают. Они не каннибалы. Мяса не едят, только вещи ценные берут.

–Вегетарианцы, что ли?– удивлённо перебил Саша.

–Да нет,– усмехнулся доктор.– Человеческого. Обычно не убивают, только избивают и бросают на дороге. А там уже холод, звери, голод… Типа они ни при чём… Мы с ними торгуем раз в месяц. Хоть и гады, но соседи. У них табличка с ошибками: «Под зашшитой Арды», хе-хе. А я грамотный, нормально сделал.

–Почему «сахалинцы» не захотели взять их и вас реально под защиту?

–Ты не подумай, мы ничем их не огорчили. Но когда они ехали на восток, то сказали, что какое-то важное дело в Сибири ждёт. Не до нас было. А когда обратно ехали, то даже не останавливались. Мы машины узнали. Прошло несколько колонн, и торопились ещё сильнее. Какая-то у них, наверное, беда случилась… Жаль! Надеюсь, о нас ещё вспомнят.

Данилов молчал. Лицо его было каменным. Он с трудом сдержался, чтобы ни словом, ни мимикой не выдать то, что сейчас испытывал.

Вспомнилось то, о чём не хотелось вспоминать. Та сцена в санатории… То, как ездил один на могилу отца.

Ненависть заполнила место в душе, где раньше были любовь, доверие, привязанность. И это заставляло его сомневаться, что совсем недавно он был способен чувствовать теплоту и кому-то её отдавать. Сейчас хотелось только добраться до того, кто звался Уполномоченным, прострелить ему голову, перед этим увидев в его глазах животный страх. А лучше зарезать собственными руками или придушить.

Но для этого сначала надо вылечиться.

Он полистал пожелтевшие газеты и поблёкшие журналы с потрескавшимися страницами. Спорт, жизнь звёзд, советы психолога… Доктор не сказал, можно ли использовать их на растопку, но Саша решил, что нескольких тот не хватится.

Принёс с улицы дров, затопил печку. В предбаннике имелась небольшая печурка, а значит, кочегарить более крупную печь в банном отделении не обязательно, пока он не соберётся попариться.

Вскоре деревяшки уже потрескивали. Похоже, тут топили не углём, а одними дровами. Меньше тепла, и придётся чаще подкладывать. Зато не надо так шурудить кочергой и мучиться со штыбой.

Дров во дворе под навесом сложено много. А в сарае, закрытом на замок,– наверное, ещё больше. Запасают целыми возами. Часть поленьев были хвойные, а часть – берёзовые.

Тут, на Урале, лесов на первый взгляд не меньше, чем в Сибири, хоть многие, выросшие прямо вдоль дорог лески выглядят невысокими и редкими по сравнению с коренной тайгой. А ещё здесь много брошенных деревень, дома из которых, видимо, тоже постепенно растаскивают. Одна поленница была из мелко наколотых потемневших досок. Эти должны гореть особенно хорошо.

Закончив с печкой, Сашка сел за кривоногий столик на табуретку, которая смотрелась так, будто её недавно сколотил сильно пьющий плотник. Или сам Андреич.

Подогрел на печи четверть банки тушёнки, накрошил туда побольше сухарей. Хотелось не мяса, а этих, как их… углеводов. Согрел воды для чая. Тошнота немного ослабла. Запах еды всё равно вызывал чувство голода. Тот был сильнее болезни.

Аппетит вернулся. Но есть много нельзя. Вдруг вырвет?

И действительно – стоило ему утолить голод, как снова усилилась тошнота. Но хоть рвоты больше не было, и на том спасибо.

Думать о еде стало противно, но умом Сашка понимал, что надо будет попросить у хозяина картошки (тот вроде обещал дать немного), и нормальный суп сварганить, но пока сил не было. Всё завтра.

Может, у них и какие-нибудь приправы имеются.

А ещё Саша слышал, как в одном из сараев квохчут куры. Значит, и яйца должны быть.

Лёг на матрас, застелив его какой-то накидкой. Тут же лежало разноцветное лоскутное одеяло, набитое чем-то вроде перьев. Привычный уже спальный мешок остался снаружи, чтобы дезактивироваться. Хотя для дезактивации его, наверное, надо полноценно стирать, а не проветривать. Но сил сегодня не было. Этим, как и стиркой одежды, он займётся завтра.

Уснул почти сразу. Ему ничего не снилось.

* * *

На следующий день Младший проснулся поздно. На часах была уже половина двенадцатого. Через окошко он увидел, что доктор чистит во дворе снег большой лопатой.

Саша хотел присоединиться, но тот махнул рукой – мол, сам справлюсь. Для инвалида он действительно работал очень ловко. Но парень решил расколоть несколько поленьев и чурбаков, чтобы компенсировать тот расход колотых дров, который он устроил. Хотя ему показалось, что, когда он взял в руки топор, торчавший в колоде, хозяин слегка напрягся.

Пса во дворе всё-таки не было. На вопрос доктор ответил, что их сторожевая псина умерла недавно, ещё не успели завести новую. Это хорошо. Собак Саша уже привык опасаться.

Вскоре, закончив работу, они пошли в пристройку большого дома. И снова доктор его осматривал и спрашивал о самочувствии, делая новые записи.

После осмотра он пригласил Сашу пообедать с ними.

За столом, который был накрыт неплохой скатертью, они сидели втроём. Но супруга врача упорно гостя-пациента игнорировала и в разговоре участия не принимала, только ухаживала за мужем, даже повязала ему салфетку. На обед она подала суп, который показался Саше очень аппетитным. Хотя в его тарелке был малюсенький кусочек мяса, буквально несколько волокон, в отличие от тарелки хозяина, куда жена его щедро положила большую сахарную косточку. Просить добавки у Саши даже мысли не возникло. Но ещё была гречневая каша и чай из каких-то трав, а также соленья (но не грибы, видимо, их собирать здесь не решались) и варенье, похожее на земляничное – чуть-чуть.