Этот идеальный день - Айра Левин Страница 10

– Нет, – сказал Чип.

Ну так подумай. Представь себе, что сто миллионов членов захотят стать телевизионными актерами, и ни один не захочет работать в крематории.

Чип посмотрел на нее.

– Я очень болен? – спросил он.

– Нет, – сказала Мария. – Но ты мог бы серьезно заболеть, если бы не помощь Анны, – она сняла пресс-папье с кнопки телекомпа, и с экрана исчезли зеленые символы. – Дотронься, сказала Мария.

Чип коснулся браслетом пластинки сканера, и Мария начала что-то набирать на клавиатуре.

– Тебя проверяли на тысяче тестов, начиная с первого дня так, – сказала она. – И УниКомп знает результаты даже самого последнего из них, – ее пальцы бегали по черным клавишам. – Ты сотни раз встречался с советчиками, и УниКомп тоже об этом знает. Он знает, какая есть работа, и кто ее должен делать.

Он знает все. Ну, так кто же лучше и рациональнее проведет классификацию, ты или УниКомп?

– УниКомп, Мария, – сказал Чип. – Я знаю это. Я совсем не собирался на самом деле себя классифицировать. Я только… только подумал: «а что, если», это все.

Мария прекратила печатать и нажала на кнопку ответа. На экране появились зеленые символы.

– Иди в лечебный кабинет, – сказала Мария. Чип вскочил на ноги.

– Спасибо, – сказал он.

– Спасибо Уни, – ответила Мария, выключая телекомп. Она закрыла его и защелкнула замки. Чип медлил.

– Я буду здоров? – спросил он.

– Абсолютно, – ответила Мария. Она ободряюще улыбнулась.

– Прости, что заставил тебя прийти в воскресенье, – сказал Чип.

– Ничего, – сказала Мария. – Один раз в жизни я украшу кабинет к Рождеству раньше двадцать четвертого декабря.

Чип вышел из коридора советчиков и вошел в лечебный кабинет. Работал всего один блок, но и в очереди стояло только три члена. Когда подошла его очередь. Чип просунул руку так глубоко, как толь ко мог, в обрамленное резиной отверстие и с благодарностью почувствовал контакт браслета со сканером и мягкое жужжание инъекционного диска. Он хотел, чтобы это «щелк-жж-ж-щелк» продолжалось долго-долго, и он стал полностью и навсегда здоров, но на этот раз все произошло даже быстрее, чем обычно, и Чип заволновался, что прервалась связь между блоком и Уни, или что в самом блоке не хватило лекарства. Быть может, в такое тихое воскресное утро этот блок небрежно зарядили?

Тем не менее, беспокойство прошло, и, поднимаясь вверх по эскалатору, он чувствовал себя гораздо лучше по отношению ко всему : себе самому, к Уни, к Семье, к миру, ко Вселенной.

Первое, что он сделал, когда пришел домой, – позвонил Анне ВФ и поблагодарил ее.

В пятнадцать лет Чип получил классификацию 663 Г – генетик-испытатель четвертого класса, и его перевели в РОС 41500, в Академию Генетических Наук. Он изучал начала генетики, лабораторную технику, теорию модуляции и трансплантации; он катался на коньках и играл в футбол, ходил в Музей до-Объединения и в Музей Семейных Достижений; у него была подруга Анна из Япо, а потом – другая, по имени Мир, из Авс. В четверг, 18 октября 151 года, он вместе со всеми сидел до четырех утра и смотрел по телевизору запуск «Альтаира», а потом спал и ничего не делал следующие полдня, объявленные нерабочими.

Однажды вечером неожиданно позвонили его родители.

– У нас плохие новости, – сказали они, – Папа Джан умер сегодня утром.

Тоска охватила Чипа, и должно быть, отразилась на его лице.

– Ему было шестьдесят два, Чип, – сказала мать. – Он прожил свою жизнь.

– Никто не живет вечно, – сказал отец Чипа.

– Да, – ответил Чип. – Я совсем забыл, какой он старый. А как вы? Мир уже получила классификацию?

После разговора с родителями Чип вышел пройтись, хотя шел дождь и было уже почти десять часов вечера. Он пошел в парк.

Все шли ему навстречу. «Шесть минут», – произнес улыбаясь, какой-то член.

Чип не отреагировал. Ему было все равно. Ему хотелось, чтобы шел дождь, ему хотелось промокнуть. Он не знал, почему, но ему этого хотелось.

Он сел на скамью. Парк был пуст, все остальные уже ушли.

Чип вспоминал, как Папа Джан говорил противоположное тому, что думал, а то, что он действительно думал, произнес глубоко под землей, около Уни, завернувшись в синее одеяло.

На спинке скамейки, стоящей напротив, на другой стороне дорожки, кто-то угловато написал красным мелом: В ДРАКУ УНИ! Кто-то другой – быть может, тот же самый больной член, устыдившись – перечеркнул надпись белым. Снова пошел дождь и начал смывать надпись, белый и красный мел, смешавшись, потекли розовыми подтеками по спинке скамейки.

Чип поднял голову к небу и подставил лицо дождю, пытаясь почувствовать, будто ему так грустно, что он плачет.

В начале третьего и последнего года в Академии, Чип принял участие в сложном обмене спальнями, затеянном для того, чтобы поселить все спонтанно возникшие пары как можно ближе друг к другу. В своей новой секции Чип оказался только через две спальни от некоей Йин ДВ, а напротив через проход, наискосок от Чипа, поселился необычно низкого роста член по имени Карл ВЛ, которого часто можно было видеть с блокнотом для набросков в руке, и который, хоть и довольно охотно отвечал, когда к нему обращались, редко сам затевал разговор.

В глазах у этого Карла ВЛ была необычная сосредоточенность, как будто он близок к решению каких-то сложных вопросов. Однажды Чип заметил, как он тихо вышел из комнаты в начале первого телевизионного часа и не возвращался до конца второго; в другой раз – ночью, в спальне, когда огни уже погасли, – он увидел, что сквозь одеяло на постели Карла пробивается слабый свет.

Однажды в субботу ночью, а точнее – ранним воскресным утром – Чип, который тихо возвращался из секции Йин ДВ, заметил, что Карл не спит. Он, в пижаме, сидел на кровати, в руке он держал раскрытый блокнот, подставив его под свет лежащего на краю стола фонаря, и что-то чертил быстрыми короткими движениями руки. Фонарик был чем-то прикрыт так, что от него исходила только узкая полоска света.

Чип подошел поближе и спросил:

– Сегодня без девушки?

Карл вздрогнул и закрыл блокнот. В руке он сжимал палочку угля для рисования.

– Извини, я тебя потревожил, – сказал Чип.

– Все в порядке, – ответил Карл; его лицо было почти скрыто темнотой, только на подбородке и на скулах светились слабые отблески света. – Я закончил рано. Мир КГ. А ты не остаешься у Йин до утра?

– Она храпит, – ответил Чип. Карл удивленно что-то промычал.

– Я сейчас ложусь, – сказал он.

– Что ты делаешь?

– Да так, диаграммы генов, – ответил Карл. Он перегнул блокнот и показал Чипу первую страницу. Чип подошел поближе, нагнулся – и разглядел пересекающиеся линии генов в секции Вз, аккуратно нарисованные ручкой, даже с тенями. – Я пытался еще углем, – сказал Карл, – но плохо получается, – он закрыл блокнот, положил уголь на стол и выключил фонарь. – Приятного сна, – сказал он.