Мириады светлячков - Александр Зайцев Страница 10

Рука в холодной перчатке сдавливает челюсть, заставляя раскрыть губы. Какая-то чрезмерно сладкая жидкость насильно заливается в меня. Потом меня бросают, оставляя в покое. Все тело начинает безумно чесаться, даже внутри рта.

– Бид, ты не против, если я возьму его себе? Брату на ферме не хватает рук, и холоп ему будет не лишним.

– Он же совсем задохлик, одна кожа да кости!

– Ничего, откормит его Тук. Судя по сложению, раньше он был довольно крепким.

О чем они? Я же умираю! С такими повреждениями не живут.

– Эй, голыш, вставай, дай тебя рассмотреть! – Бид недвусмысленно поигрывает дубинкой.

– Как я это сделаю? Твой дружок сломал мне ноги! – Ого, мой ответ получился связным.

Что происходит? Губы зажили и зубы на месте, да и в теле больше нет боли. С недоумением шевелю пальцами недавно расплющенной руки. Это была какая-то иллюзия? Но в ладонь впивается что-то острое – осколок моего недавно выбитого зуба! Ничего не понимаю!

– Ты откуда свалился на наши головы, задохлик? В тебя влили полную капсулу ивира. Вставай, не морочь нам головы. – Ивир – это то, чем меня опоили? И этот напиток сделал меня вновь здоровым, залечив все переломы, и даже вырастил новые зубы? Это же невозможно!

– Сейчас. – С недоверием поднимаюсь на недавно сломанные ноги. Они меня держат! И грудь не болит, будто и не было пробивших легкое ребер.

– Как тебя зовут, голыш?

– Меня зовут… – Но договорить не успеваю, удар кулаком разбивает губы и сбивает с ног. На этот раз бьют гуманно, ничего не сломано, только чуть кровоточит.

– Опять неправильный ответ. – Он издевается! И это, видимо, приносит ему радость. – Тебя зовут так, как скажу я, и никак иначе! Понял?! – Дубинка в руках Бида описывает круги.

– Что?! – Ярость затуманивает разум, никому не позволено так со мной обращаться!

Мне долго вбивали науку рукопашного боя. И хотя мне это не нравилось, отец все равно заставлял заниматься. Что-то со временем затерлось в сознании, но, видно, некоторые навыки получилось в меня вбить. «Хвост дракона» – перекатом из нижней стойки, подсекая обидчику ногу. Бам! А-А-А! Как по скале ударил! Бид даже не шелохнулся, а я же вложил в удар все силы! Не прост его костюмчик, ой как не прост.

– Хватит игр, Бид! – В мою грудь направлено дуло извлеченного из левой кобуры оружия Лима. – Говори, как хочешь его назвать.

– Берком, ему подойдет это имя!

– Как бешеную собаку бабки Туи?

– Ага! – Это вызывает их общий смех.

Меня в честь какой-то шавки! Но не успеваю даже размахнуться, Лим нажимает на спуск. И тело скручивает в пароксизме дикой боли. Что-то вроде шокера, не иначе. Пока прихожу в себя, вслушиваюсь в продолжение их диалога.

– Лим, ты уверен, что он подойдет твоему брату как холоп? Ведь и правда бешеный!

– Ничего, тот умеет урезонивать таких. Не забывай, он две дюжины лет отслужил стражем.

– Так-то да, но этот задохлик совсем не похож на раба. Явно или флиб, или из благородных. – Бид легонечко толкает меня в бок сапогом. – Эй ты, ты случаем не благородный? Может, за тебя выкуп получить можно?

– Или награду какую, если флиб, – подхватывает мысль напарника Лим. – Рассказывай, кто ты.

– Ничего не помню. – Так я им и сказал – в психушку упекут, за такими не заржавеет. – Очнулся уже тут, а прошлое как в тумане.

– Ты мне голову-то не морочь! Ивир должен был вылечить любые травмы!

– Постой, Бид. Помнишь пастуха Лара? Его как-то бык лягнул прямо по голове. Рану-то залечили, а память… так ту отшибло полностью. Уже три года как прошло, а даже отца вспомнить не может.

– И то верно, было такое. Что ж, нам и легче тогда. Корабль, с которого его выбросили, странный какой-то. Никаких записей в журнале порта не оставил. Будто призрак какой. Отдадим задохлика Туку, а сами скажем, что выкупили холопа у торговцев вчерашних.

– Дело говоришь! С меня два ящика бражки!

– Конечно, куда ты денешься. – Они пожимают руки, подтверждая договор.

В рабство? Меня?! Ну-ну. Я им покажу, какой из меня холоп. Но только чуть позже. Дубинка Бида резко отучила от поспешности, ведь второй капсулы ивира у них может и не быть.

– Вставай, Берк, пошли. Покормим тебя.

– Предложили бы сразу еду, побежал бы не глядя за вами. – Желудок утробно и требовательно урчит. А то, что называют иначе, чем мама с папой, так и не на Земле. Новое место, новое имя. Если бы не в честь собаки, вполне даже ничего имя – звучное.

– Ты гляди, смышленый какой.

Босые ступни не самая лучшая обувь для ходьбы по площадке космопорта. Когда мы подошли ко входу в здание, левая нога уже кровоточила, ободранная о какой-то осколок камня. Дверей не было, их заменяла уже знакомая пелена цветной завесы.

Помещение, в которое вошли, очень напоминало знакомые по Земле залы прибытия в аэропортах. Одна из стен целиком служила каким-то табло, по которому пробегали одинаковые, переливающиеся всем спектром кругляшки. Черт, они же одинаковые все. Сперва я принял их за знаки, возможно иероглифы, но они были одинаковые! А таких букв и знаков не бывает, какой смысл в не отличающихся друг от друга символах?

В центре зала на высоте полуметра от пола висела трехмерная звездная карта. Точкой отсчета, видимо, служило местное солнце. Господи! Сколько же тут звезд! И ведь эта карта явно охватывает лишь малую толику скопления. Сотни полторы светил отражаются в трехметровом шаре. Если приглядеться, то вокруг каждой звездочки на разных орбитах располагаются кучи маленьких точечек. Рассмотреть бы поближе!

– А можно как-то увеличить масштаб? – Ой зря я это спросил, две пары глаз настороженно поглядывают на меня.

– Точно флиб! Может, ну его? А, Лим? На кой нам неприятности?

– Все равно не помнит ничего, а если скажем, что он флиб, то его заберет алькар, причем даром.

– Тут ты прав.

– Так что с масштабом-то?

– Слушай, ты в кого такой умный выискался, а?! – Что это Лим так взбеленился? Простой же вопрос вроде. Чего бесится? – Масштаб ему поменяй. Я что, похож на чтеца?

– Будь ты чтецом, Лим, жрал бы с дорогой посуды, а я был бы при тебе охранником, – хохочет во все горло Бид.

– Заткнись, Берк. Если хочешь жрать, лучше помолчи.

Глядя на тянущуюся к рукоятке шокера ладонь, я благоразумно замолкаю. Черт! Кто такие чтецы, флибы, алькары? Почему речь понимаю, а эти слова лишены для меня какого-либо смысла? Может, по той причине, что нет прямых аналогов в знакомых мне языках и понятиях? Или это совсем непонятные термины, вообще не имеющие ничего даже приблизительно общего с известным мне? Ладно, будет время – разберусь. Если, конечно, у меня будет время.