Ангел смерти - Леонид Резник Страница 10

12

– Зевс – оборотень? Безусловно! – Аллен оживился, даже обрадовался. Абстрактные рассуждения явно нравились ему больше, чем невесёлые воспоминания о собственной родословной. Он открыл бар, налил себе бренди, вопросительно качнул бутылкой. Сол не возражал.

– Та-ак, – продолжил Аллен, удобно устраиваясь с бокалом в руках. – Это тема интересная: боги и оборотни. Мне отец во время наших бесед кое-что рассказывал. По его мнению, языческие пантеоны почти полностью состоят из оборотней. Про Зевса мы говорили. Его дочь, Афина, сохранила «птичью» наследственность, превращаясь в сову. С Герой тоже связывают несколько птичек: кукушку, павлина, ворона. И, как не странно, корову. Посейдон обращался в коня. Асклепий – в змею. Геката – в собаку. Артемида – в лань, а её братец, Аполлон, вообще был полным универсалом. Он мог превратиться в волка, дельфина, ястреба, мышь, ящерицу и ещё кого-то.

– Это только у древних греков?

– Нет, почему же. Просто про другие религии я помню меньше. Не будем разбрасываться. Разве что Древний Египет – тоже прекрасная иллюстрация. Там без всяких намёков на любовные приключения боги-оборотни спокойно существуют в двух ипостасях. Не помню уже, кто был кто, но у египтян, думаю, самый полный набор: крокодил, шакал, ибис, кот, баран, корова… Главное – сам принцип. Когда учился в университете, все порывался составить таблицу. Большую-большую, на все основные языческие религии. Да вот беда, руки не доходят.

– Получается, так легко объяснить древние религии, если допустить, что боги – обыкновенные оборотни?

– Конечно! Ничего тёмного и отвратительного тогда в оборотнях не видели, это появилось лишь в средние века. Те, кто был сильнее и обладал даром превращения, просто захватывали власть и жили в своё удовольствие за счёт обожествлявших их людей.

– Интересная теория.

– Ещё бы! Мне что отец говорил? Очень ему интересен был Геракл.

– Он же не бог!

– Это ещё как сказать. В очень многих местах ему поклонялись как богу, считалось, что Зевс забрал его на Олимп. Но дело не в терминах. Во-первых, он сын Зевса, а брачная ночь, которая к этому привела, длилась трое суток. Ничего не напоминает? Зевс явился украдкой, принял чужой облик… Хорошо. Во-вторых, сила и здоровье у Геракла явно нечеловеческие. В-третьих, неоднократно на него находило безумие, и он убивал близких ему людей. С оборотнями такое бывает, если моральные тормоза слабые. А какие тормоза у сына царя? В-четвёртых, самое интересное, подвиги. Из двенадцати подвигов в пяти он побеждает каких-то неуязвимых животных: льва, гидру, вепря, быка.

– А кто пятый?

– Какие-то стимфалийские птицы. Но они в теорию отца не очень вписываются, так же как лань Артемиды и пленение пса Кербера. Зато в юности, до главных подвигов, Геракл победил ещё одного льва. Это с теорией согласуется.

– Что за теория?

– Не перебивай, я все расскажу. Схема простая: появляется жуткая тварь, истребляет народ, никто не может с ней справиться. Потом появляется Геракл, убивает тварь, пожинает плоды своей популярности и отправляется совершать новые подвиги. Мой отец объясняет все очень просто: Геракл и тварь – одно и тоже действующее лицо. Добро и Зло разделены тут как у доктора Джекила и мистера Хайда (вернее, так только может показаться). В отличие от бедолаги Джекила, Геракл эксплуатирует свою тёмную сторону больше, чем на сто процентов. Утолив свою жажду убийств (сознательную или бессознательную), он обретает репутацию героя-спасителя. Отдыхает, греясь в лучах славы. Потом – новый разгул кровавых страстей, новый «подвиг», ещё один шаг к вершине популярности. Каков результат? Слава Геракла превосходит славу самого Зевса!

– А как же доказательства? Убитые львы, вепрь, наконец – гидра?

– Это Гераклу-то с его силой и способностями не отыскать в лесу самого крупного вепря? Не нарубить сотню змеиных голов?

– Здорово! – искренне сказал Сол.

Теория ему очень понравилась. Если могучий герой-заступник Геракл был убийцей-маньяком, то почему и ему, Солу, не убить несколько человек во имя какой-то великой сверхзадачи?

– Ты не пугайся, гуманист, – почему-то, Аллен принялся успокаивать Сола, – это время такое жестокое было. Ни жизнь человеческую, ни мучения человеческие никто во внимание не принимал. Богиня мудрости Афина, покровительница наук, с побеждённого Палланта содрала кожу и обтянула ей свой щит. Покровитель искусств Аполлон содрал кожу с музыканта Марсия. Если такое творили богиня мудрости и покровитель искусств, то какой спрос с простого парня Геракла?

– Да, да… – алкоголь придал мышлению Сола давно забытую лёгкость. – Но ведь Зевс умел метать молнии как наш Ха, так почему же он оборотень, а не демон?

– Очень интересная тема, – Аллен налил себе и Солу ещё бренди, отпил. – Так…

Зазвонил телефон. Аллен снял трубку, послушал, выругался. Он буркнул, что сейчас выедет, швырнул трубку и залпом, как простую воду, допил бренди.

– Это Ха, – сказал Аллен уже на ходу, направляясь к простому деревянному шкафчику, на удивление плотно забитому оружием. – Его преследуют, пока ненавязчиво, даже удалось позвонить по телефону-автомату.

– А что за Ха волноваться? – Сол ещё оставался под влиянием выпитого. – Пара молний – и все о'кей!

– Если бы, если бы, если бы, – Аллен наконец-то рассовал гранаты, автоматы и запас патронов по сумкам, одну из них протянул Солу. – Даже плохая винтовка бьёт дальше, чем хорошая молния. И ещё. Ха чувствует металл на расстоянии. Та машина, которая едет за ним, набита металлом под завязку. Металлические сети, заземления… Вот во времена Зевса никто не знал, что такое заземление.

Тщательно проверив, нет ли за машиной слежки, Аллен высадил Сола на улице. Было не совсем понятно: то ли его, Сола, жизнь слишком драгоценна, чтобы рисковать ею, то ли его человеческая слабость и неловкость могут послужить помехой при проведении спасательной операции.

Аллен расщедрился, дав Солу изрядное количество денег. А вот на советы он оказался скуп, оставив лишь инструкции, как связаться вечером. По его же рекомендации Сол не взял с собой никакого оружия.

Для укрепления душевного спокойствия Сол зашёл в ближайший бар и заказал бренди. Пьян он или трезв? Поездка на машине подействовала отрезвляюще, но такое желание напиться… Откуда оно? Нервы сдают, все эти убийства и погони просто не проходят. Надо расслабиться, и выпивка – самое доступное средство. Но не самое лучшее. Все! Последний бокал!

Услужливо всплыла заманчивая мысль, что есть средство куда действеннее, чем бренди. Женщина! Джулия! Сейчас она на работе, можно позвонить, договориться о встрече. За её домом, без сомнения, следят, а вот на работе… Нет, опасно, это уже пьяная лихость. Хороша Джулия, но недосягаема, недоступна. Да. Но есть ведь женщины и более доступные. Предательство? Измена Джулии? Чепуха. Джулия – это человек. А вот какая-нибудь потаскушка, в чьих профессиональных услугах Сол сейчас нуждается, это… мыслящее (чуть-чуть) растение. Или одушевлённый (тоже чуть-чуть) механизм по оказанию услуг определённого рода. А разве можно человеку изменить с механизмом? Или растением? Это будет чисто психотерапевтическая процедура! Обвинять в измене… То же самое, что обвинить пациента, пришедшего к проктологу, в гомосексуализме.