Фаза Монстра - Евгений Малинин Страница 10

«Ну, точно! – уже гораздо увереннее подумал Шольц. – Задел случайно выключатель и сам не заметил!»

Снова включив запись передаваемой с камер наружного наблюдения информации, астрофизик откинулся на спинку кресла и повернулся к большому экрану, куда также выводилось изображение окружающего станцию пространства. Три астероида продолжали висеть над станцией, едва заметно вращаясь. Видимо, именно из-за этого вращения поверхность астероидов чуть отблескивала короткими яркими вспышками, словно преломляя и усиливая отражающийся от поверхности Тритона свет Урана. Спустя чуть более минуты Шольц заметил, как один из полиольстальных козырьков медленно втянулся в базовую щель, открывая импульсную антенну гравитационного орудия. На кончике центральной иглы антенны тускло светилась багровая точка. Прошло всего мгновение, и вокруг этой точки вспыхнули еще четыре багровых огонька, и сразу вслед за этим погасли все пять... Гравипушка произвела залп!

Атмосферы на Тритоне не было, так что выброшенный вверх столб гравитационного удара был совершенно невидим. Однако астероиды располагались настолько близко к поверхности спутника, что практически мгновенно на самом маленьком из них появился небольшой, абсолютно черный круг, он был прекрасно виден на фоне отблескивающей крошечными цветными бликами поверхности. Казалось, что эта совершенная в своей форме клякса продавливает каменное тело астероида, пытаясь пробить в нем дыру, сломать его в самой середине, хотя бы надколоть!.. Сам астероид также несколько переместился, словно бы приподнятый тяжелым ударом снизу, но это перемещение было слишком незначительным, слишком... невнятным!

А затем началось совершенно непонятное!

На месте черного пятна вдруг расцвело яркое, чисто-алое сияние, из которого вырвался резкий желтый луч... Он не был ответом на гравитационный залп землян, он ударил не в поверхность спутника, не в открытую шахту гравипушки! Луч ушел в сторону и уперся в посверкивающий бок самого крупного астероида, вызвав на этом боку точно такую же алую вспышку, а затем, словно бы срикошетировав от поверхности каменной кособокой груши, метнулся к третьему астероиду, и его посверкивающая поверхность поглотила золотисто-желтый луч... Весь... без остатка! И в месте поглощения также вспучился сноп алого, нестерпимо яркого сияния!!

Прошло около минуты, и вдруг Шольц ясно увидел, что поверхность всех трех астероидов, в тех местах, где она было охвачена алым светом, начала... плавиться!.. Сначала хондритовое крошево сгладилось, как будто по нему прошли плазменной горелкой, потом по нему прошла нереальная, невозможная в действительности рябь, а затем расплавленный камень начал течь, неторопливо вытягиваясь в направлении поверхности Тритона тремя гигантскими, нестерпимо пылающими «каплями»!!

– Коллега, вы понимаете, что происходит?! – донесся до слуха Шольца азартно вздрагивающий голос профессора Каррегана.

Нет, молодой астрофизик не понимал, что именно происходит на его глазах. Вместо того чтобы раскрошить малый астероид или хотя бы отбросить его на более высокую орбиту, гравитационный удар вызвал какую-то странную... лавинообразную реакцию во всех трех астероидах, приведшую, похоже, к их уничтожению! Какое-то мощное, непонятно откуда взявшееся пламя буквально растапливало, плавило, пожирало каменные громадины, и они истекали каменной лавой! Во всяком случае, выглядело это именно так!!

Первая «капля», набухавшая на самом крупном астероиде, отделилась наконец от каменного тела и неторопливо, как в замедленной съемке, поплыла в сторону поверхности Тритона. Шольц быстро прикинул и понял, что это новое космическое тело, если ничего не произойдет, опустится совсем рядом с прикрытым полиольстальным куполом «глазом» станции. Конечно, полиольсталь должна была выдержать этот не слишком сильный удар расплавленной «капли», но Шольцу вдруг почему-то нестерпимо захотелось, чтобы она вообще не добралась до поверхности Тритона!

Тем временем от двух других астероидов отделились точно такие же раскаленные «капли» и так же неторопливо двинулись к поверхности спутника, под которой прятались помещения научной станции, но астрофизик не обратил внимания на них. Его глаза неотрывно следили за теми изменениями, которые происходили с первой «каплей»!

Она выплыла из пылающего нестерпимо ярким огнем каменного расплава, из алого ореола, окружавшего место гравитационного удара, и вдруг начала превращаться в странного вида субстанцию. Спустя всего несколько секунд «капля» стала практически полностью прозрачной, почти терявшейся на фоне темного, расцвеченного звездами неба. Но все-таки ее можно было различить за счет некоей белесой мути, колышущейся внутри нее и колышущую саму эту «каплю» И самое странное заключалось в том, что «капля» не превратилась в шар, медленно опускаясь к поверхности спутника, она продолжала сохранять вытянутую, каплеобразную форму.

Чуть меньше четырех километров, отделявших астероид от поверхности спутника, эта прозрачная, чуть подбеленная изнутри «капля» преодолела за какие-нибудь десять минут, хотя ее движение казалось очень неторопливым. Когда между нею и станцией осталось не более пятидесяти метров, она как-то судорожно дернулась в сторону и через несколько секунд плавно опустилась почти точно на центр полиольстального купола станции... и застыла на его округлой поверхности!

Это было поразительно! Некий, почти прозрачный объем каплеобразной формы стоял вертикально и совершенно неподвижно на полиольстальной полусфере в паре метров от ее верхней точки! Конечно, сила тяжести на Тритоне была не слишком велика, но каким образом этой, явно не твердой «капле» удавалось удерживаться на гладкой наклонной поверхности полиольстали, сохраняя при этом свою каплеобразную форму и вертикальное положение, было совершенно непонятно?!!

В этот момент Шольца отвлекло от наблюдения за происходящим негромкое покашливание старого профессора, а затем и его негромкий голос:

– Герман, в обсерватории не работает записывающая аппаратура. Я попытался вывести на свой монитор запись поведения астероидов над Трионом, но ни на стационарной камере, ни на дубль-камере этой информации нет! Дубль-камерой зафиксирован только пролет астероидов над станцией, затем короткие помехи, и все!

Шольц, чуть отклонившись вправо, посмотрел на индикаторную панель дубль-камеры – судя по показаниям выведенных на панель датчиков, запись велась в обычном режиме. Однако его попытка вывести на экран монитора хотя бы часть записанной информации показала, что профессор абсолютно прав – кристаллы и стационарной камеры, и дубль-камеры были практически пусты!..

Этот факт донельзя расстроил молодого астрофизика. Во-первых, не осталось самых важных свидетельств контакта с х-объектами – записи этих контактов, а во-вторых, судя по всему, записывающей аппаратуре обсерватории требовался серьезный ремонт, а может быть, и полная ее замена. Это было не только неприятно, но и очень странно – камеры такого типа, как правило, работали безотказно!

Впрочем, оставалась надежда, что в главном комплексе станции запись все-таки ведется, там были установлены четыре автономных записывающих модуля, так что проблем с фиксированием того, что творилось в пространстве, окружающем станцию, быть не могло!