Идеальный враг - Михаил Кликин Страница 10

Среди вольнонаемных много женщин. Наконец-то наша библиотекарша отдохнет от бессчетных ухажеров (сейчас сижу в пустом читальном зале, пишу, для вида обложившись книгами, а она сидит за своей стойкой одна. Читает что-то с компьютера). Прибыли офицерские жены с детьми, мужья их быстро разобрали и развезли по квартирам – было шумно и весело.

Завтра откроют спортзал и тир.

Буду драться с другими молодыми солдатами. Придется – традиция, черт бы ее побрал!

По части пошел слух, что я хорошо дерусь. Забавно! Уже несколько человек подходили ко мне, интересовались, правда ли, что я чемпион по боям без правил. Говорю, что это неправда. Но они, кажется, не верят. Думают, что я хитрю, делаю свою игру. Ставки на меня поднимаются – тотализатор действует почти в открытую – несколько уорент-офицеров ходят по казармам, принимают ставки, собирают деньги. Старшие офицеры стараются держаться в стороне от этого, но у них плохо получается – азарт заразителен.

Специально ходил в четвертую роту, смотрел здоровяка, про которого все говорят. Действительно – здоров! Выше меня на голову, в плечах шире раза в два, и ни единой жиринки – одни мускулы. Голова бритая, лоб низкий. Нос кривой, видимо, был сломан. Возможно не раз.

Такие обычно прут напролом.

Главное – не попасть под удар. Иначе унесут в госпиталь. А то и вовсе в местный крематорий…

Зал библиотеки был рассчитан ровно на сотню мест. Откуда взялась в проекте Форпоста эта цифра – никто точно не знал. Но каждому было известно другое – нигде и никогда библиотечный зал не наполнялся людьми хотя бы наполовину. Чаще всего посетители этого тихого заведения сидели за планшетными компьютерами – писали письма домой, читали новости. Изредка кто-нибудь выбирал карту памяти с электронной книгой – какое-либо чтиво про монстров из космоса и бравых земных вояк, с легкостью разбивающих орды злобных пришельцев. Совсем редко брали настоящие книги – бумажные, в пластиковых переплетах – немые, неинтересные, с мертвыми неподвижными иллюстрациями, с немасштабируемыми шрифтами.

Но Павел любил такие книги. Ему нравился их запах, нравилось шуршание страниц, шероховатая текстура бумаги. Он приходил в библиотеку, здоровался с симпатичной библиотекаршей, спрашивал у нее разрешения и, получив его, уходил в фонды. Долго бродил среди полок, рассматривая совсем не по-армейски разномастные корешки книг. Находил что-нибудь совсем незнакомое, брал под мышку, выбирался из книжного лабиринта в читальный зал. Садился за самым дальним столом, доставал блокнот, карандаш и писал свой дневник, отрываясь порой и подолгу о чем-нибудь размышляя…

Когда стеклянную дверь библиотеки открыл командир четвертого взвода первой десантной роты лейтенант второго класса Гил Уотерхилл, Павел как раз думал о том, что рукопашный бой, как военная дисциплина, не имеет прикладного значения в боевых действиях против экстерров. И странно, что рукопашный бой, как и прежде, занимает немалое место в системе подготовки десантников. Это же своего рода атавизм. Анахронизм.

Лейтенант Уотерхилл, кивнув оторвавшейся от компьютера библиотекарше, направился прямиком к своему солдату. И Павел, приветствуя взводного, поспешно встал, вытянулся по стойке смирно, козырнул.

– Вольно, рядовой, – лейтенант неловко и небрежно козырнул в ответ. – Садись. – Он посмотрел на стол, на разложенные книги, на раскрытый блокнот.

– Конспектирую, сэр, – поспешил пояснить Павел, надеясь, что англичанин взводный по-русски читать не умеет.

– Что именно? – Лейтенант подвинул к себе книги, разложил их, словно пасьянс, пробежал взглядом по обложкам. Спросил:

– Историей интересуешься?

– Да, сэр. Немного.

– Нечасто можно встретить солдата, читающего книги.

– Нечасто можно встретить офицера в библиотеке… Сэр… – Павел хотел добавить что-нибудь про симпатичных библиотекарш, но сдержался, решив, что и без того наговорил на два внеочередных наряда. Но взводный расплылся в улыбке:

– Думаю, ты знаешь, для чего я здесь.

– Догадываюсь, сэр. Видимо, вы расскажете мне, что я должен буду сделать, чтобы победить рядового Некко из четвертой роты, сэр.

– Ну, что-то вроде того… Но ты, наверное, догадываешься также и о том, что за один день научить тебя чему-то невозможно… – Лейтенант выжидающе смотрел на Павла.

– Да, сэр. Но тогда я не понимаю, для чего вы здесь.

– Сержант просил поговорить с тобой. Вот я и пришел.

– Понятно, сэр.

– Не знаю, что там тебе понятно… Я сам-то никак не могу разобраться… – Лейтенант подался вперед, понизил голос. – Я ведь такой же как и ты – новичок. Новый, чужой, незнакомый человек во взводе сержанта Хэллера. И пусть я старше его по званию, я командир – но это ничего не меняет.

– Вам не надо будет завтра драться, сэр, – заметил Павел.

– А я уже дерусь… Меня уже испытывают на прочность. Сержанты и солдаты, уорент-офицеры и офицеры. Давят, ищут во мне слабину. И если я чуть поддамся, они тут же используют это. Против меня. В своих целях… Командиром стать несложно, гораздо сложней оставаться им постоянно… Впрочем, я пришел не для того, чтобы рассказывать тебе об этом. Я хотел дать тебе один совет… – Лейтенант выпрямился, откинулся на спинку кресла. – Ты когда-нибудь задумывался, почему люди опасаются рычащих собак?

Павел пожал плечами:

– Потому что собака может укусить.

– Поверхностный ответ… Представь – маленькая собачка кружит вокруг человека, наскакивает яростно, лает с надрывом, хрипит от ярости, скаля зубы. И человек предпочитает с ней не связываться. Он отступает, повернувшись к ней лицом, хотя мог бы пинком отшвырнуть ее на несколько метров, сломав ей ребра. Почему?

– Почему, сэр?

– Потому что собака может вернуться, разъярившись еще больше. Собака не знает страха. Она не понимает, что человек сильней. Для нее это не имеет значения. Она вцепится мертвой хваткой – и ей все равно куда вцепиться – она повиснет на человеке и будет держаться, пока не околеет. Человек это чувствует, он понимает, что с разъяренной собакой лучше не связываться, какой бы маленькой она ни была. Ведь неизвестно, что у нее на уме.

– Но человек может взять камень или палку, – возразил Павел. – Он может намотать на руку одежду, дать собаке вцепиться в нее, а потом сломать ей шею или задушить.

– Видимо, ты не понимаешь, о чем я говорю, – вздохнул лейтенант. – Подумай о моих словах. – Он встал, одернул форму, поправил портупею. Павел, блюдя субординацию, также поднялся.

– Это все, что я хотел тебе сказать… – Лейтенант не торопился уходить, он осматривал библиотечный зал. – Стань псом… – медленно проговорил он, не глядя на Павла. – Стань разъяренным псом, и тогда победа будет твоя.

Личное время солдата всегда коротко. И потому опытный солдат ценит каждую свободную минуту. И, как умеет, с пользой ее использует: кто-то спит, кто-то играет в карты или в кости, кто-то мастерит что-нибудь, чинит.