Полет валькирий - Владимир Марышев Страница 10

Развязка наступила даже быстрее, чем ожидал Родриго. Одна из подоспевших «амеб» соприкоснулась с округлой коричневой массой, и тут же стволы деревьев на мгновение растворились в яркой вспышке. «Амеба» исчезла! Остался лишь один «объект», совершенно черный, глубоко вдавившийся в землю шестью корявыми «ногами». Количество перешло в качество: объединенное существо обладало, очевидно, невероятной плотностью!

Пузырь защитного поля лопнул, и «черепаха» моментально вспыхнула. Родриго впервые видел, как горит ниобиевая броня. Жаркий факел взметнулся метров на десять. Капли расплавленного металла белыми искрами разлетались в стороны, поджигая траву.

Десантники повскакивали с мест.

— Ну, сейчас она ему даст! — сжав кулаки, выкрикнул Йожеф.

В этом можно было не сомневаться. Йожеф еще не договорил, а самоходка уже вытолкнула из корпуса боевую башенку и плюнула в «объект» струей плазмы, сжатой направленным полем в ослепительную нить. Компьютер машины рассудил, что надо действовать наверняка, самым страшным оружием.

Игла направленного поля, развивая колоссальное давление, прокалывала любую защиту, а поток обезумевшей материи, разогретой до звездных температур, выжигал все, с чем соприкасался. Даже ослабленная светофильтрами, вспышка заставила людей зажмуриться. Шквал беснующегося пламени поглотил и «объект», и обезображенный корпус «черепахи». Деревья вспыхивали сразу по всей высоте и почти мгновенно превращались в обугленные скелеты. В раскаленном дрожащем мареве мириадами ярких искр мельтешили догорающие листья. Земля плавилась и растекалась от эпицентра широкими рукавами дымящейся лавы. На ее поверхности вспухали и тут же лопались багровые пузыри — ни дать ни взять присоски на щупальцах разрастающегося огненного спрута. Ужасный грохот, напоминающий предсмертный рев исполинского зверя, ударил в уши, грозя разорвать барабанные перепонки, и вдруг оборвался — автоматика отключила внешние микрофоны. Но звуконепроницаемый корпус вездехода какое-то время еще дрожал, словно подхватил стальную лихорадку.

Трудно было поверить, что поблизости от этого пекла могла сохраниться жизнь, не защищенная броней и силовым коконом. Однако третья «амеба», вздрогнув от жестокого удара воздушной волны, не размазалась по земле, не обуглилась, а сжалась в знакомую уже коричневую плотную массу.

— Начала генерировать собственное поле, — взглянув на приборы, произнес Ольшанцев. Голос его был ровным, как будто биолог предвидел развитие событий и сумел избежать эмоциональной встряски.

«Сейчас все повторится, — подумал Родриго. — „Объект“, защитившись полем от нестерпимого жара, будет продолжать рваться к самоходке. Ничего не поделаешь, придется и его убить, превратить в кипящее облако, в ионно-электронную смесь. Убить механически, даже не испытывая к этому непостижимому существу настоящей злобы, просто потому, что нельзя не убить».

— Фил! — крикнул Родриго в переговорник. — Ты меня слышишь, Фил? Я отказываюсь дальше участвовать в этом! Наша игра в конкистадоров затянулась. Еще минута — и нам снова придется стрелять. Пораскинь мозгами и пойми, что в этом нет никакого смысла!

Переговорник молчал. Языки огня на месте побоища слегка опали, но продолжали свой яростный танец, переходя затем в гигантский столб густого черного дыма, подсвеченного снизу кроваво-красными и солнечно-желтыми всполохами. Лавовые щупальца все еще расползались, но уже медленно, покрываясь на глазах грязно-бурой коркой, из разломов которой струилось алое свечение.

— Ладно, — наконец отозвался Ермолаев, — уходим. Это лучшее решение. Но добычу мы не отдадим. Слишком дорого за нее заплатили!

Самоходка втянула башню, развернулась и помчалась к отряду.

— Надо бы потушить пожар, — заметил Родриго.

— Не стоит терять время, — ответил Филипп. — Зонд передал, что с севера идет стена мощного тропического ливня. Природа сама справится. — Он помолчал и добавил: — Нам изумительно не повезло. Теперь я уже уверен, что история с Хидом была не случайной. Что-то не так на этой проклятой планете. Что-то не так…

Эрикссон уже минуты три молча барабанил пальцами по крышке стола. Само по себе подобное поведение шефа не предвещало ничего хорошего, но трудно было предугадать, чем завершится эта игра на нервах — бурной вспышкой начальственного гнева или вялым «ступайте». Вообще-то командира десанта нелегко было вывести из себя. «У наших скандинавов разная полярность, — пошутил как-то Ермолаев. — Это лед и пламя. Один — как действующий исландский вулкан, второй — сонный холодный фиорд». Под вулканом подразумевался Хальберг, но и холодный Эрикссон мог взорваться, причем Филипп был об этом прекрасно осведомлен — он сам как-то стал жертвой подобного «извержения».

Как и в прошлый раз, Родриго не чувствовал за собой особой вины, и все же ему было не по себе. Он взглянул на Ермолаева и поразился: вооружившись каким-то хитроумным приборчиком, русский как ни в чем не бывало ковырялся в своем браслете.

Эрикссон перестал барабанить.

— Не ожидал я от вас, — глухо произнес он. — Подарок за подарком! Что мне еще сделать, чтобы вы перестали так бездарно прокалываться? Лично ходить на задания и каждого из вас держать за ручку? А, Ермолаев? Воистину замечательный обмен: превосходная машина — за контейнер протоплазмы! Довольны? Наверняка добыча превзошла все ваши ожидания! Почему вы молчите, Ермолаев? — неожиданно рявкнул Эрикссон, теряя над собой контроль. — И прекратите заниматься посторонним делом!

Филипп оторвался от браслета.

— К сожалению, командир, — невозмутимо произнес он, — протоплазма распалась. Мы довезли до Базы только мутную слизь. По мнению биологов, она вряд ли годится для опытов.

— Даже вот как? — Эрикссон нехорошо усмехнулся. — Значит, вы просто отдали генератор поля в уплату за то, что вам позволили немного прогуляться по лесу. — Он снова побарабанил пальцами по столу. — Знаете что, у меня пропало всякое желание с вами разговаривать. Убирайтесь оба. Вы, Ермолаев, до завершения экспедиции шагу не ступите с поляны. Будете встречать и провожать других. Тех, у кого больше… — шеф замялся, намереваясь, видимо, употребить более энергичное выражение, — ответственности. Ну а вы, Кармона… Полагалось бы сделать вам последнее предупреждение. Но как-то так получилось, что мне снова не за что вас отчитать. Решения принимал Ермолаев, причем вы, насколько мне известно, призывали его к осторожности. Но и похвалы не дождетесь. За поражения не хвалят. Теперь уходите, не мешайте мне работать. — Он потянулся к стопке отчетов.

Ермолаев поднялся и вышел. Родриго последовал за ним.

— Что ж, вода в нашем фиорде не закипела и на этот раз, — сказал Филипп. — По правде говоря, я думал, что разразится буря. Давненько уже старик ни на кого не топал ногами и не брызгал слюной, можно было бы ему и немного разрядиться.

— Ты ждал бури? — недоверчиво спросил Родриго. — По правде говоря, было не очень заметно. Меня всегда поражало твое олимпийское спокойствие, но на этот раз…