Рыцарь Шестопер. Новый дом - Федор Соколовский Страница 10

И первым направился к внутренней двери, поманив за собой и Шестопера.

Дважды приглашать здесь, видимо, было не принято. Потому что гости за минуту сбросили с себя не только оружие, но и всю одежду. Потом залпом выпили по кружке медовухи, закусили какими-то соленьями и устремились в моечную.

Там тоже все было неплохо устроено, а уж три громадные бочки, на треть возвышающиеся над полом, вполне могли сойти за небольшие бассейны. И как раз возле бочек крутилось пяток женщин, заканчивая то ли наполнять деревянные ванны, то ли облагораживать воду какими-то солями и пахучими экстрактами.

Что несколько смутило кутающегося в простыню рыцаря, так это нагота красоток. Естественно, Василий сразу вспомнил: он в этом мире еще ни разу и ни с кем. И не только он вспомнил, а и вырвавшееся из подчинения тело попыталось жить и думать самостоятельно. Стало неловко, неудобно, и радовало лишь, что никто из мужчин вроде на него не косился и шуточками на эту тему не разбрасывался. Хотя женщины пялились не в пример более откровенно на мужские достоинства.

Все четверо быстро ополоснулись теплой водой, налитой в нескольких деревянных шайках, да и двинулись в парную. Откуда послышались восторженные крики недавнего зэка по кличке Куча:

– Лепота! Подайте еще огонька в печи, девки! И это… веники несите!.. Каждому!

Шестопер не успел проскользнуть в парную и прикрыть за собой дверь, как за ним ворвались те самые красотки из мыльной. Затем еще трое откуда-то взялось, и получилось, что на каждого пришлось по две мойщицы, готовых не только охаживать мужчин веничком, но и прочими плотскими утехами порадовать. Прильнувшие к Шестоперу девицы заставили его избавиться от простыни и довольно умело принялись массировать плечи и спину.

Волей-неволей следовало как-то определиться. Либо расслабиться, лечь на живот, как Агап и Иван, и испытать все прелести здешнего массажа. Либо, беря пример с молодого, экспансивного Бронислава, дать волю инстинктам. Баронет не мог, а скорее всего и не хотел сдерживаться: чуть ли не сразу подмял под себя одну из красоток, тогда как вторая своими ручками и всем телом постаралась добавить в процесс элементы эротического наслаждения.

Что характерно, барон с власнечем не обратили ни малейшего внимания на творящийся оголтелый разврат, а оживленно беседовали на хозяйственные темы.

Василию тоже удалось сдержаться. Лег на живот, отдавая свое вздрагивающее тело в четыре ласковых, умелых, сильных руки. Затем постарался отмежеваться от фривольных звуков занимающейся сексом троицы и прислушался к ведущемуся разговору. Вроде закадычные «друзья» ни о чем важном не говорили, но иносказательность, второе дно, тонкие намеки так и проскальзывали в каждой фразе. Например:

– Что с теми бычками, которые тебе достались от графа? Ну те, которые с рыжими пятнами?

– А-а-а… – До Ивана Гармаша не всегда быстро доходило. – Так они для породы не подошли. Пустил на мясо. Уже и кости их давно сгнили.

– Правильно сделал. Тем более мне стало известно о предстоящей распродаже подобной скотины. Так что прикупим для селекции.

– Ох, скорей бы! – как-то неестественно радовался барон. – А то от скуки уже и свет не мил!

Получалось, что для него разведение бычков – счастье несусветное и смысл всей жизни. Или вот такие фразы Василия Райкалина почему-то насторожили:

– А как там твоя лаборатория? – с ленцой интересовался Гирчин. – Ну та, что на третьем уровне подвалов. Не занята?

– Э-э-э, ну как тебе сказать… И смотря для чего…

– Постараюсь уже сегодня отправить весточку одному уникальному специалисту. Он давно согласен поработать у тебя, да я все никак не мог вырваться на свободу. А без моего участия и личной встречи с ним он бы тебе не поверил.

– Раз надо, пусть работает. А своих… хм, алхимиков, в другое место переведу.

Конечно, сомнения в справедливости своих подозрений у перерожденца оставались огромные. Скорее всего он зря пытается отыскать в этом разговоре второе дно. И если бы ему в самом деле было не более двадцати лет, он бы вообще внимания не обращал, кто что говорит. Да и какой парень в его возрасте мог бы думать о чем-либо другом, кроме как о ведущемся массаже?

Но ведь Райкалин в своем мире прожил сорок шесть лет. Да каких лет! Не обывателем каким-то прозябал под крылышком у жены. Не инженером подвизался в какой-то конторе. И не на почте просиживал, бандерольки от граждан принимая. Дрался, рисковал огромными капиталами, воевал, убивал некоторых бандитов-ублюдков при самообороне, если приходилось. Да и выживал ранее лишь по той причине, что не щадил своих врагов, ни перед чем не останавливался и всегда тщательно пестовал свою паранойю повышенной наблюдательностью и оправданной подозрительностью. Помогало. До поры до времени…

Так что и здесь Василий дал волю своей фантазии и стал прикидывать разные варианты. Причем сосредотачивался лишь на негативных вариантах, ибо не до мечтаний сейчас, несмотря на нарастающее блаженство. Так, например, совсем уж туманные фразы о каком-то специалисте он принял на свой счет. Подвалы третьего уровня представил тюрьмой или пыточной, а «алхимиков» – банальными пленными, захваченными в разбойничьих набегах.

Полный абсурд, конечно, но и поверить в некий орден, выдуманный им же для отвлечения внимания уголовников, Василий не мог. Подобных совпадений не бывает. Еще и пароль шуточный почти сошелся. Значит, Куча все-таки принял его за кого-то иного, и не факт, что в дальнейшем разговор будет вести, даря женщин, лучшую выпивку, закуски и все иные блага. Ведь даже бесплатный сыр в мышеловке кто-то в конечном счете оплачивает.

Эх, будь сейчас Боджи Секатор при рыцаре, все тайны и сомнения разрешились бы просто и незатейливо. Смерчень лишь подслушал бы разговоры в тот момент, когда его доминант покинул бы парную. А так как бесценного домового нет рядом, следовало полагаться лишь на собственную логику, наблюдательность и выдержку.

Именно выдержку в первую очередь. Потому что массаж закончился, в ход пошли березовые венички, а там и барон с власнечем перевернулись на спину да перешли к чисто фривольным процедурам. Даже не видя ничего, плотно закрыв глаза, Грин по звукам легко представлял творящееся обок безобразие. Плюс ко всему ручки его персональных массажисток чересчур осмелели, и их касания уже явно не согласовывались с правилами лечебных процедур.

Но Райкалин стиснул зубы и дал себе твердое слово, что ни за что не поддастся. Для этого какие только ужасы и мерзости не стал вызывать у себя в памяти. Только и мелькнула мысль: «Наверное, так мазохистами и становятся. При подобных ласках что ни вспомнишь – все потом возбуждение вызывать будет».

Выдержал. Но это оказалось лишь первой частью разрастающейся оргии. И не помогло, что выскочил он из парной самым первым. В моечной от девиц удалось избавиться, лишь забравшись в купель с ледяной водой и с помощью самых решительных жестов отсылая от себя рвущихся следом помощниц. Вскоре в соседние купели с теплой и горячей водой шумно плюхнулись остальные мужчины, а хохочущий Агап (или все-таки Куча, коль он тут уголовный авторитет?) спросил прямо: